«Выходишь на балкон, а там — звуки и вспышки светошумовых гранат»: как кемеровчанка живет в протестующем Минске

Кемеровчанка Оксана Николаева осенью 2019 года переехала жить в Минск. Вместе с семьей она путешествовала по Беларуси и влюбилась в столицу республики. По словам Оксаны, больше всего ее впечатлили красота, простор и спокойствие города. Практически через несколько месяцев после путешествия вместе с мужем и собакой они собрали чемоданы и переехали из Кемерово в Минск.

9 августа 2020 года в Беларуси прошли выборы президента республики. Согласно данным ЦИК Беларуси, Александр Лукашенко получил больше 80% голосов. Однако оппозиция заявила о других данных. По их информации, 70% избирателей проголосовали за Светлану Тихановскую — главную противницу Лукашенко на выборах. После окончания голосования в крупнейших городах республики начались массовые протесты. Десятки тысяч человек, не согласных с официальными данными, вышли на акции. Протестующих жестко разгоняли сотрудники ОМОНа. Силовики применяли дубинки, светошумовые гранаты, слезоточивый газ, резиновые пули, водометы. По данным СМИ, в ходе протестов погибли не менее четырех человек. Травмы получили более 1300 участников акций.

Оксана Николаева рассказала, как для нее прошла ночь с 9-го на 10 августа, как по всей стране не работал интернет и как сейчас живет протестующий Минск.

«Нам говорили, что Минск — очень безопасный город. Что вы можете ночью спокойно гулять и никто вас не тронет»

Я работаю SMM-специалистом. Это удаленная работа, поэтому у меня есть свобода передвижений в плане путешествий и места проживания.

Весной 2019 года мы с друзьями путешествовали. Одними из пунктов назначения был Минск. Мы пробыли здесь всего четыре дня, но этого хватило, чтобы влюбиться в город. Меня он поразил чистотой, спокойствием, простором. Здесь живут какие-то невероятные и интересные люди. Ты просто приезжаешь в это место и понимаешь, что тебе здесь хорошо.

Перед поездкой у меня не было никаких ожиданий или предубеждений. Я мало знала об истории и политике Беларуси. Знания о стране ограничивались мемами про белорусов и картошку. Еще в Минске жили мои друзья. Они немного рассказывали о стране, об отношении белорусов к России и россиянам. Также они говорили, что в большинстве своем белорусы — спокойные и добрые люди. Для меня страна была чистым листом.

Во время путешествия меня еще очень поразило, что в национальном аэропорте Минска нет таможни, охраны и почти отсутствуют металлодетекторы. Ты просто прилетаешь в другую страну, словно к бабушке в гости. А первый же таксист говорит тебе: «Вы можете ночью спокойно ходить по Минску и никто вас не тронет. Потому что Минск — очень безопасный город». И ты действительно гуляешь и чувствуешь, что тебе безопасно, спокойно и классно.

На контрасте сразу после Минска мы побывали в Киеве. В украинском аэропорту мы встретили много вооруженных сотрудников правоохранительных органов, суету и огромные очереди в зоне таможенного контроля. Мы прошли через долгую и сложную систему досмотра. Чтобы попасть в Киев, через украинских друзей делали официальное приглашение, заверяли его у нотариуса. Также мы заранее покупали обратные билеты и распечатывали ваучеры и брони гостиницы, чтобы предоставить на таможне.

«В Минске я словила чувство, что, когда ты выходишь на улицу, ты не один. Ты — в человечестве»

Позитивные эмоции от поездки в Минск совпали с ощущением, что в Сибири становилось тесно. Хотелось двигаться дальше, посмотреть другие города и страны. Поэтому после недолгих обсуждений с мужем мы решили, что хотим переехать в Беларусь.

И почти каждое утро после переезда у меня подтверждалось одно интересное чувство. Кто приезжал в детстве летом к бабушке в деревню из города, особенно хорошо меня поймут. Это то самое чувство, когда ты приезжаешь на каникулы. И все тебя в деревне знают. Ты ходишь вместе с бабушкой по гостям, пьешь там парное молоко, общаешься со всякими тетями Валями и бабами Зинами. А потом ты вырастаешь, приезжаешь в деревню вновь, через несколько лет. И уже плохо помнишь всех этих людей. Но они-то тебя помнят и любят. И все с тобой тепло, по-свойски общаются.

Абсолютно такое же отношение у местных ко мне. Я каждое утро гуляю с собакой. Все бабушки, дедушки и тетушки со мной здороваются, очень доброжелательно и заботливо общаются. Будто ты их всеобщая внучка. Спрашивают, откуда мой пес такой клевый хвост взял. И это большая теплота. Они, с одной стороны, выглядят насупившимися, но при этом они добрые и открытые. Мне такого очень не хватало в Сибири и в Питере, где я уже успела пожить. В Минске я словила чувство, что, когда ты выходишь на улицу, ты не один. Ты — в человечестве.

«Утром ты гуляешь с собакой и видишь, как широкий проспект заполняется бесконечной колонной людей. Это всё очень сковывает, пугает»

Само 9 августа я будто не заметила. Я знала, что в этот день по всей стране будет проходить голосование. Но так как глубоко политической жизнь Беларуси не интересовалась, за результатами кампании не следила. Но уже вечером 9 августа в городе отключили интернет: не было его ни дома, ни на телефоне. Тогда мне позвонили минские друзья и объяснили, что скорее всего это связано с выборами.

Вечером 9 августа в разных городах Беларуси уже начались протестные акции. Люди выходили на улицы, демонстрировали, что не согласны с официальными результатами. Но я была без связи и всего этого не знала. Сначала я вовсе не придала значения этим событиям. Но ситуация стала усугубляться.

На следующий день, 10 августа, интернет всё еще не появился. Те же минские друзья посоветовали в ближайшие дни не выходить на улицу, сидеть дома, как только появится возможность, скачать VPN и следить за ситуацией в СМИ и местных пабликах. Тогда на меня напало состояние ступора. Ты не понимаешь, что происходит, чего тебе ждать. От этого страшно и тревожно. Ты понимаешь только одно: в городе, в котором ты живешь, происходит что-то страшное.

Три дня я была без интернета. Ты не можешь связаться с родными из России, не знаешь, что происходит. Но при этом видишь, как вечерами во дворах собираются и кричат люди. Выходишь на балкон, а там — звуки и вспышки от светошумовых гранат. Несколько часов без перерыва сигналят машины. Они выстраивались в пробки, чтобы перекрыть дорогу сотрудникам правоохранительных органов. Вечером 10 августа на моей улице — я живу на проспекте Пушкина — была, кажется, самая масштабная за все время акция протеста. В этот день убили Александра Тарайковского.

Это страшно. Потому что ты ничего не понимаешь. Потому что это очень близко. Не знаешь, что делать. А утром ты гуляешь с собакой и видишь, как весь длинный и широкий проспект Пушкина заполняется бесконечной колонной людей. С флагами. Они идут, кричат, скандируют. Это всё очень сковывает, пугает.

«Со временем перестали вспыхивать гранаты. И тогда ты понимаешь, что теперь лучше не выходить из дома только в воскресенье»

Самое странное для меня было, что акции протеста проходили по вечерам. Днем светит солнышко, гуляют мамочки с колясочками, жизнь будто идет своим чередом. А вечером начинается вот это всё. Машины сигналили каждый вечер на протяжении недели. Ты принимаешь это как данность. Просто понимаешь, что с 18:00 до 01:00 будут беспрерывно сигналить машины.

В первые дни после выборов, когда только отрубили мобильный и стационарный интернет, многие магазины и заведения общепита остались без возможности принимать оплату онлайн, банковской картой. Это был дополнительный сковывающий момент. Будто тобой и твоей жизнью могут по щелчку пальцев распорядиться. И ничего ты не сможешь сделать. Кто-то сидит сверху, кто может твоей жизнью управлять.

Когда появился интернет, я сразу скачала VPN, подписалась на местные СМИ, другие информационные каналы. Стала за всем этим следить, понимать, почему и что происходит. Ты погружаешься во всю эту атмосферу и понимаешь, что по городу лучше не гулять, особенно вечером. Лучше посидеть дома. И не потому что ты боишься протестующих, а потому что ты боишься того, что ОМОН просто загребет тебя. Ты боишься именно сотрудников правоохранительных органов.

Позывов идти и устраивать демонстрации вместе с белорусами я в себе не чувствовала. Потому что я очень далека от политики. У меня нет таких внутренних чувств, что нужно идти и что-то кричать. Моя тактика в эти дни была — тихо отсидеться дома.

Через некоторое время перестали вспыхивать гранаты. В СМИ стало появляться меньше сообщений о жестоких столкновениях с ОМОНом. В сентябре я почти на месяц улетела в Крым. Но не переставала следить за информационной повесткой. Видела, что люди продолжают собираться на акциях протеста. Но всё это переросло в более спокойную форму. Белорусы собирались в меньших группах, в разных районах города, устраивали марши пенсионеров, женщин, вставали в цепи солидарности. Протест стал более организованным.

В это время сильно упал курс белорусского рубля относительно доллара. Люди по всей Беларуси повально пошли снимать доллары наличными. У банкоматов были огромные очереди. Банки не справлялись с этой ситуацией. Некоторые просто закрыли возможность снимать наличку в валюте. И это тоже очень сильно сказалось на свободе выбора и передвижения.

Где-то в конце октября я почувствовала, что уже достаточно безопасно для поездок в метро, прогулок по центру Минска. Примерно до декабря 2020 года каждое воскресенье продолжали отключать мобильный интернет.

«Колонны протестующих с БЧБ флагами принимаются как данность»

Пример Беларуси для меня был самым сильным. И потому что я оказалась в центре событий. И потому что больше всего интересовалась происходящим. В один момент я даже поверила, что у народа получится сместить с поста президента Лукашенко.

Но, наверное, некоторые всё же поняли, что свергнуть действующий режим не получится. Поэтому они всеми силами пытаются продемонстрировать свое отношение к нему. Я не говорю о серьезных крупных акциях, хакерских атаках на государственные сайты. Скорее речь о том, что кто-то вывешивает БЧБ флаг у себя на балконе, на окнах. Другие покупают одежду с символикой протеста. А кто-то на полках крупных магазинов из сока Rich выкладывает слово «Чик-чирик», которым с недавних пор называют Лукашенко.

Колонны протестующих с БЧБ флагами до сих пор ходят по Минску, по моей улице. Люди устраивают мирные митинги, регулярные массовые мероприятия. Но чувство страха трансформировалось. Теперь при виде колонны митингующих я воспринимаю это как норму, как данность, как часть жизни города.