Ихтиандр в пледе

Выражаясь современным языком, актера Владимира Коренева можно назвать первым секс-символом. В 1961 году он снялся в роли Ихтиандра в фильме «Человек-амфибия» по роману Александра Беляева. Все, что произошло после этого, можно назвать фантастикой.

Это была первая главная роль Владимира Коренева, фильм стал лидером кинопрокатного топа 1962 года, собрав 65 миллионов зрителей. Голливуд в отчаянии заламывал руки: ведь еще в конце 40-х годов Уолт Дисней мечтал экранизировать роман русского фантаста, да отступил: технологии подводных съемок еще не было.

Прознав, что два ленфильмовских режиссера с опытом работы в научпоповских фильмах засучили рукава и закупили акваланги, газетчики «Нью-Йорк таймс» сначала веселись, а потом прослезились...

А однолюб Коренев складировал письма безутешных поклонниц в коробку... из-под холодильника...

И вот уже 74-летний актер смотрит на меня такими аквамариновыми глазами, будто с экрана. Мы сидим за богатым столом – шашлык, салаты, фрукты-овощи... Все было бы вкусным, если бы не было так холодно. На бутылках с вино-коньячными этикетками – вранье в виде компота.

Глубокой осенью изображается летнее застолье. Столица Дона и окрестности Таганрога – место действия художественного фильма «Если ты не со мной». Режиссер – Игорь Мужжухин. В сюжете четырехсерийного фильма, снимаемого по заказу телевизионного канала «Россия», – цыганские страсти-мордасти. Кроме человека-амфибии (Владимира Коренева), из знаменитых в картине снялась Лариса Лужина.

Итак, во главе стола восседает Владимир Борисович (в роли профессора медицины). Актеры Валерий Воронин, Василий Радин с супругой, актриса Ирина Шатохина из Новочеркасска, Сергей Битюцкий, поэт и бард, и я играем гостей профессора.

Приглашение сняться в кино пришло от актрисы Галины Корень. И оно (приглашение), как дресс-код на бал: «да» и «нет» не говорить, черное с белым не носить. Вы поедете на бал? Так и в кино-массовке – не черное, не белое и не красное.

Художник по костюмам театра и кино Елена Кудаева выбрала для меня фиолетовое, цвета спелой сливы, платье. Наряжая, заверила: камера такой цвет любит.

Как только камера включается, мы пестрим одежками, как только выключается – набрасываются ассистенты: шварк! И мы уже сидим в пледах. Температура такая, что вот-вот и пар изо рта поварит.

Забота эта приятна. До этого мне повезло сняться в массовке: играли зрителей на ипподроме в картине Виктора Мережко «Хуторянин», тоже в холод изображали летнюю жару. Так там даже не предупредили! И команда «Раздевайтесь!» была полной и ледяной неожиданностью.

Во время застолья – сначала основного, а потом еще десертный стол – нам велели беседы беседовать, но так, чтоб не в голос говорить, а только рот открывать. Как делают рыбы в безвыходных ситуациях. Кстати, о селедке. Оказалось, что Ихтиандр не пробовал никогда икру из сельди... Тут же за столом мы его убедили это сделать.

Он не сказал, как герой Яковлева в картине «Ирония судьбы или с легким паром», «Ну и гадость эта ваша заливная рыба», напротив – похвалил.

А «гадость» все-таки сказал. Но по другому поводу, когда мы закусывали ананасом: «Ананасы в шампанском я попробовал! Такая гадость! А я поверил, как дурак! А это всего лишь поэтический образ!»

В перерывах между дублями, когда камера на рельсах не наезжала на нас, можно было общаться «в голос». Владимир Борисович (какой красивый у него голос!) делал это с удовольствием, блистательно смакуя слова, как селедочную икорку. Конечно, нельзя было избежать вопроса о культовом фильме!

Владимир Коренев: «После «Человека-амфибии» мне предлагали роли в фантастических фильмах, и не раз, но повторяться вообще нельзя!

Я не очень люблю современную фантастику. Она слишком технологична. Она весьма отличается от тех произведений, которые стали началом жанра. Ведь сама по себе коллизия у Беляева простейшая! Сейчас почти каждый молодой человек может пойти в магазин и купить акваланг-ласты-маску и стать «ихтиандром» – ничего хитрого в этом нет!

Заслуга – в придумывании Беляевым замечательной вещи: человек, выросший в морской среде, попадает в цивилизованное общество людей, и оно его уничтожает! Потому что цивилизация – злобная по природе своей и алчная. Вот о чем Беляев писал!

Вот поэтому он большой писатель, а не потому, что придумал, на чем и с каким двигателем летать... Человек же – главное!

После Ихтиандра мне много раз предлагали сниматься в фантастических картинах, но режиссер Иван Пырьев (так получилось, что мы были хорошо знакомы) сказал мне: «Заканчивай играть героев-любовников! Заканчивай! Иначе ты погибнешь. Появятся ребята моложе тебя, у которых будет лучше лицо, и ты кончишься».

С тех пор больше ни одного героя-любовника я не сыграл. Только характерные роли».

Нас прерывает восхитительный крик: «Камера! Мотор!» Появляется прекрасная Лариса Лужина с огромной миской: «А вот и пирожки – с пылу с жару». Мы готовимся активно угощаться вкусными стараниями хозяйки.

Лужина: «А вот и пирожки!» – оступается, пирожки летят под ноги, ассистенты бросаются, как голодные голуби, и вмиг возвращают горку пирожков в миску.

Лужина: «А вот и пирожки!» – мы азартно расхватываем «горяченькие».

После пятого дубля я уверяюсь в мысли, что, вероятно, «осетрины второй свежести» не бывает, но вот многоразового использования пирожки – вполне! Съедобные такие челенджеры.

Владимир Коренев: «В школе я почти безграмотным оставался, но потом пристрастился к чтению и поглощал самую разнообразную литературу от Бердяева, Василия Васильевича Розанова до вышедших из американской компартии писателей – Дос Пассоса, Говарда Фаста...

Я перемежал книги русских религиозных философов с адюльтерными романами начала XVIII века – полупорнографическими, типа «Жизнь и забавные приключения Аристида Пюжоля, описанные им самим», – все это чушь страшная!

Я эту библиотеку прочел, и к десятому классу догнал одноклассников! Догнал!!! У меня появилась такая жажда! Я научился очень быстро читать. За ночь три-четыре толстенные книжки прочитываю. Когда читаю художественную литературу, медленнее, конечно. Вдумываюсь, несуетно хочу. Современные молодые люди не понимают этого, они быстро по компьютеру получают ответы на вопросы. Но если ты читаешь книгу, ты начинаешь искать истину, размышлять, лезешь в справочник... Иначе говоря, у тебя начинается работа в голове. И этого компьютерному человеку нельзя объяснить! Быстро? Ну, конечно, да!

Пушкин пишет «С Атридом спорил там Пилад, там закололся Митридат».

Я спрашиваю у своих ребят-студентов: «Кто такие Атрид и Пилад? Почему друг с дружкой спорили? Кто таков Митридат и почему он закололся?» Они говорят, что Митридат – это бог. Нет, это не бог! Это царь государства, которое частью своей находилось на территории России, в Крыму. Почему закололся? Они ничего не знают!

А история потрясающая! Фантастическая! Он был огромного роста, больше двух метров! Весил же около 160 килограммов. Гигант был! Знал 23 языка и наречия – полиглот! У него был врач-сириец, который маленькими неопасными дозами яда травил его каждый день. Он так прививал ему иммунитет. И когда ты получишь большую дозу яда, он не сработает.

Вон как Гришку Распутина травили мышьяком. А он его еще в детстве нализался, потому что в деревне в каждом доме мышьяком мышей травили и он на окошке лежал. Убийцы его не могли понять: как же так, почему яд не действует?

Огромный и сильный Митридат всегда охотился один. И, как всякий порядочный мужик, он после охоты поддал и уснул в степи под Феодосией. А тут подошла галера – искали здоровых парней для римских цирков. Видят: храпит здоровенный мужик. Они его сеткой запутали и увезли в Рим. И он пять лет был самым сильным гладиатором Рима, и никто не знал, что это царь государства, с которым Рим в это же время находился в состоянии войны. Вот такие разорванные были коммуникации!

Он выступал на римских аренах против диких зверей и тигров душил голыми руками. Наконец все показали палец вверх, и он получил свободу! И вот он, уже будучи свободным человеком, принял участие в Олимпийских играх и выиграл. Причем по всей программе – во всех видах спорта.

Я прочел это у Пьера де Кубертена. И, когда он победил, он взял быка на плечи и обежал с ним стадион. Ну, может быть, не быка, но большого теленка.

С несколькими рабами захватил галеру, переправился через все проливы, вернулся к себе в государство, снял с трона царя, бывшего своего врага. Причем пока шел через тронный зал, тот дуба дал от страха, видя, как к нему такая фигура приближается!

И он смог создать самую сильную армию в мире. Он хорошо знал Рим, его военный строй, когорты, манипулы, тактики, и создал то, что до сих пор изучается в учебниках по военному делу и называется «рассеянный строй Митридата».

А то было время римской географической экспансии. Они захватили весь известный мир – до Междуречья и Евфрата, Северную Африку, Германию, даже в Англии стояли его легионы».

...Крик ассистента: «Минуту внимания! Сейчас я кое-что объясню, и вы будете есть, пить и общаться».

«Кое-что» – это правила поедания в кадре. То есть вкушать и выпивать надо особенным образом. Все, что делаешь, надо запоминать: какой рукой берешь бокал, какой – кусок шашлыка, из какого именно места на блюде. Чтобы в случае дубля все было точь-в точь, как в первый раз.

Владимир Коренев (понизив голос): «И вот единственное государство, которое Риму не подчинялось, было государство Митридата.

Против него посылали всех крупнейших римских полководцев, и наконец счастливый римский император Сулла разбил его. Когда Митридат увидел, что с армией его покончено и что ему снова грозит плен, которого он еще совсем недавно избежал, он выпил склянку с ядом, которая на него не подействовала! Тогда он взял у телохранителя кинжал, вкопал его в землю и упал на него.

И вот об этом Пушкин написал всего три слова: «Там закололся Митридат».

Он эту историю знал как историю... своих близких знакомых. Он был замечательно образованный человек. А представляете, какой фильм можно снять? Какие путешествия! Какой мир и какие события! Вообще история – это потрясающий материал.

Взять хоть русскую историю. Я у Ключевского в лекциях прочитал про Крым (я ж крымчанин, в Севастополе родился), так вот Крым хотели завоевать многие русские цари. В том числе и отец Ивана Грозного Василий Третий. Он пошел воевать Крым, а на хозяйстве оставил жену. Иван Васильевич родился в то время, как отец его Василий ушел на фронт. Но родился он... через одиннадцать месяцев! (Коренев довольно смеется. – Прим. авт.)

«Вдруг, – пишет Ключевский – какой-то думский дьяк, по прозвищу Телепня, такой-то чиновник, такого-то приказа от царицы получает звание князя Оболенского. А звание дается вместе с территорией. И он получил земли между Обью и Леной – Обо-лен-ский. За какие такие заслуги?»

В это время в войске Василия Третьего началась чума и тиф, и он начал возвращение в Москву. А этот уехал к себе в вотчину и стал войско собирать. От кого он намеревался защищаться? Царица послала войско и встретила мужа. Василий был уже при смерти. Они посидели за столом, ему налили – как положено. Ключевский пишет, что Грозный короновался очень рано – в четырнадцать лет. Первое, что он сделал, получив престол, он разослал своих людей по всем монастырям, и все, что касается его рождения во всех летописях, было уничтожено. Ничего не осталось!

Не хочу рассказывать, по какой причине он ходил воевать Казань. Кратко говоря, там был первый сын, который мог претендовать на престол, то есть история на целый фильм, представляете, а?

Ключевский, замечательный наш историк, имел традиционную русскую болезнь: он был пьяницей, алкоголиком. Когда студенты его спрашивали «Почему вы пьете?», он говорил: «Деточка! У меня такая профессия». – «Ну какая – вы профессор истории». – «Деточка, я профессор русской истории! А русская история – это бурное море, а пьяному – море по колено!» (Актер хохочет. – Прим. авт.) Читать его – огромное наслаждение!»

…Крик ассистента: «Сняли пледы! У нас лето!»

А наш разговор возвращается к Беляеву.

Владимир Коренев: «Я считаю, что «Человек-амфибия» – его лучший роман. Конечно, я прочел все, что написал Беляев. Чрезвычайно талантливый человек. А вот как я с этим романом познакомился...

У меня был дядька, он сейчас помер, был слепой. И когда я был маленький, лет пять мне исполнилось, он приехал к нам в гости, и его поселили со мной в комнате. Он мне ночью, в темноте, руками читал книжку вслух! Это мне очень запомнилось: пальцы на книге Брайля, ночь, и слепой человек читает роман, наполненный светом, солнцем и запахом...

Когда мне предложили сыграть Ихтиандра, я, конечно, хотел, чтобы у зрителя возникло это ощущение. Это ведь не обычный роман, а очень экзотический. В нем ведь неправда, но... Театр – это не жизнь. И спектакль – не жизнь, а стихотворение о жизни».

Мы сочиняем свое стихотворение о жизни и рассказываем его про что-то, что у нас осталось. Это искусство, а жизнь – хроника. Писать грамотно многие умеют, а раньше было понятие «сочинитель». Лев Николаевич Толстой сочинил роман, придумал его для нас.

И Беляев, спасибо ему огромное, вообразил роман. Так же, как Грин – «Алые паруса», как Фицджеральд придумал «Великого Гэтсби».

Кроме Беляева, в России не было более крупного фантаста. Как только он появился, он стал печататься в журналах. Их раскупали, просто расхватывали! Он печатался главами, с продолжением, и оторваться было невозможно! Я читал роман для записи на радио, и читать Беляева еще более увлекательно и интересно, чем смотреть фильм!

...Режиссер Мужжухин командует исполнителю: «А ты подойдешь к отцу и проверишь, пьян ли он и насколько пьян»...

Владимир Коренев: «Я не знаю, как надо делать искусство для молодежи. Есть два великих режиссера – Феллини и Тарковский. Я, как патриот, должен бы больше любить Тарковского, но люблю Феллини, потому что Тарковский загоняет меня в депрессию, а могучий итальянец вытаскивает из нее. Это вот как ты относишься к работе – с чем ты выходишь к людям.

Чем талантливее Тарковский, тем страшнее он это делает со мной. А он очень талантлив!

И тут очень важно знать, чем ты занимаешься. Это позиция. Задача в том, мне кажется, чтобы гуманизировать любое произведение. Театр, например, старше христианства на тысячу лет, и он ничего плохого не сделал. Напротив, предуготовил наше общество к восприятию гуманистических идей. В том числе и христианства. Кстати, быть может, именно благодаря театру христианство с трудом, но все-таки вошло в нашу жизнь».

«Внимание!» – мы замираем! Пауза.

Мужжухин кричит слова, забытые актером: «Леш, ты точно завтра поедешь, потому что ты Зарине обещал!»

Владимир Коренев: «"Ихтиандра" мы снимали в бухте Ласпи под Севастополем. Я благодарен фильму – меня плавать научили. Мы полгода просидели в бассейне – готовились. Сейчас уже я, конечно, редко плаваю. В фильме у меня был дублер – Толя Иванов. Снимали так: надо было сделать большой проплыв – метров сто. Вот скала (актер показывает на блюдце. – Прим. авт.). Я лежу за скалой с аквалангом. Камера берет моего дублера. Он доплывает до скалы. И я плыву. То есть мы плывем сто метров, а в кадре получается бесконечно! Такой "обман"»...

Ассистент: «Уважаемые! Еще раз повторяю вам: во время съемки мы не разговариваем! В голос не общаемся!»

Коренев: «Мы общаемся, но не в голос. Видите, что с нами делают! Кто еще претендовал на роль Ихтиандра? Мне неудобно об этом говорить».

Мужжухин – нам: «Теперь пишем звуковой дубль, который потом будет подкладываться. А после – имитацию без звука – его же. Мы пьем чай, передаем друг другу кусочки пирога. Мотор!»

Уже вернувшись в теплую квартиру, я прочла статью о Кореневе на сайте «Люди». Там был забавный момент: одна из поклонниц сфотографировалась обнаженной, разрезала снимок на 10 кусочков и потчевала актера частями тела, присылая их в конвертах. Всего он получил десять писем.

За оригинальность Коренев послал воздыхательнице свое фото. Целое. Но с автографом.

Хорошо, что у меня осталась фотография: мы стоим вместе. В пледах.