«Здесь не точка роста, а место доживания»: откровенная колонка жителя вымирающего кузбасского города

Прокопьевск долгое время считался «угольным сердцем Кузбасса». Именно шахты определяли ритм жизни города, давали рабочие места, строили ДК, поддерживали спорт, финансировали школы и больницы. Раньше шахтер считался символом силы, а в профессии оставались из поколения в поколение.

Всё начало меняться в 90-е вместе с закрытием шахт и снижением востребованности угля. Мужчинам теперь приходится работать вахтой, либо пахать за копейки. Это привело к особой социальной атмосфере, где в полупустом городе из развлечений только пьянки по вечерам. Житель города, постоянный читатель NGS42.RU, на условиях анонимности рассказал о состоянии всех сфер Прокопьевска.

Прокопьевск мало отличается от других городов в плане образовательной системы: школы работают по единой госпрограмме, детских садов хватает, а в последние годы появляются и новые, например, «Космонавтик».

Где‑то идет ремонт, где‑то обновляют оборудование, да и в целом уровень среднего образования в городе обеспечен. Каждая семья подбирает школу для ребенка исходя из его способностей и собственных возможностей.

Но за внешним благополучием скрываются системные проблемы. Большинство учителей — люди пенсионного возраста. «Свежая кровь» неохотно идет в педагоги: балльная система стимулирующих выплат устроена так, что реальные деньги приходят только с опытом и стажем. А молодым нужны финансы здесь и сейчас, а не через годы. В результате школы держатся на энтузиазме и преданности делу старшего поколения, тогда как приток новых кадров остаётся минимальным.

Для города это большой риск: если не появится новая волна учителей, через несколько лет кадровый дефицит станет острой проблемой.

Когда‑то Прокопьевск мог похвастаться сетью филиалов вузов: работали СибГИУ, КемГУ, МГОУ и другие. Это давало городу статус образовательного центра, а выпускникам — возможность получить диплом, не уезжая с малой родины.

Но постепенно филиалы начали объединять, а затем закрывать: текучка кадров, нехватка студентов и снижение финансирования сделали своё дело. Остался только КузГТУ, который выпускает горняков. Формально это поддерживает традицию угольного региона, но на практике многие выпускники вынуждены переучиваться или искать работу в других сферах.

КемГУ перевели в Новокузнецк, аналогичная судьба постигла и техникумы. Примером может служить Прокопьевский промышленно‑экономический техникум (ППЭТ): его корпуса закрывались и переносились, объединялись с другими, пока все не оказались в составе Горного техникума. Для студентов это означало постоянную нестабильность, а для города — потерю базы, которая раньше готовила кадры для разных отраслей.

Сегодня система высшего и среднего образования выглядит усеченной. Возможности для выбора профессии ограничены, а качество подготовки страдает от сокращений и объединений. В результате многие выпускники школ уезжают учиться в Новокузнецк, Кемерово или дальше — и далеко не все возвращаются обратно.

В экономике Прокопьевска — как и во многих малых городах — последние годы стали временем «затягивания поясов». Премии и надбавки, которые раньше хоть немного поддерживали доходы бюджетников, сокращаются или отменяются. При этом нагрузка не уменьшается: учителя ведут больше классов, врачи принимают больше пациентов, соцработники берут всё больше подопечных.

Фактически люди работают «на износ» за те же деньги. Это рождает усталость и ощущение несправедливости: усилий надо больше, а результат в кошельке прежний. Для многих это означает жизнь «от зарплаты до зарплаты», без возможности накоплений или долгосрочного планирования.

Добавляется и внутренняя напряженность. В женских рабочих коллективах, которых в соцсфере большинство, нередко возникает конкуренция, когда кто‑то старается «подсидеть» коллегу, чтобы угодить начальству или получить шанс на повышение. В условиях, когда вакансий мало, а зарплаты невысоки, люди вынуждены терпеть, лишь бы не потерять.

В культурной повестке города доминируют пенсионеры. Включаешь местное ТВ — в кадре почти всегда один и тот же возрастной контингент. Такое ощущение, что молодежи в городе просто нет, и власти не считают нужным ориентироваться на ее интересы. Подростки коротают время на ступенях ТЦ, бесцельно бродят по улицам. А если вам уже больше 25–30 лет и у вас нет семьи и детей, то жизнь в Прокопьевске превращается в череду скучных будней, ведь развлечений нет.

Символично состояние кинотеатра «Чайка» — грязные залы, немытые кресла, атмосфера запустения. Когда‑то в городе работал боулинг, но он закрылся. Конкретного досуга, который можно было бы назвать «городским», не осталось: каждый вынужден придумывать себе занятия сам.

После девяти вечера город вымирает. Лишь в праздники, вроде Дня шахтера, когда приезжают артисты, люди собираются вместе. Но это скорее исключение, чем правило. В остальное время мы живем в режиме тишины.

В Прокопьевске медицина стала одной из самых болезненных тем. Врачей нет. Для жителей это означает простую вещь: есть деньги — едешь лечиться в Новокузнецк. Тем, у кого нет средств, приходится мириться с очередями и низким качеством обслуживания. Пенсионеры еще могут сидеть в очередях часами, но у работающих людей такой возможности нет.

Парадокс, что за каждого сотрудника работодатели исправно платят страховые взносы, но в экстренной ситуации всё равно приходится обращаться в другой город.

Врачи, которые остаются в Прокопьевске — настоящие энтузиасты, преданные профессии и людям. Но большинство перспективных специалистов давно покинули город, предпочтя более стабильные условия работы и жизни. Медицина здесь держится на тех, кто не уехал, а не на системной поддержке.

Финансовая жизнь Прокопьевска сводится к поиску средств на самые насущные нужды. Федеральные дотации урезаются, администрация всё чаще берет кредиты, чтобы закрывать дефицит бюджета. Деньги уходят на переселение из аварийного жилья, ремонт крыш, замену труб, устранение коммунальных аварий. Это бесконечный цикл «латания дыр», в котором ресурсы тратятся на поддержание города в рабочем состоянии, но не на его развитие.

Власть сосредоточена на внутренних проблемах: крыши, дороги, автобусы, которые опаздывают. Если бы у муниципалитета была реальная заинтересованность в будущем, можно было бы направить усилия на привлечение кадров, создание коворкингов, поддержку молодых специалистов, готовых внедрять новые проекты. Но вместо этого всё внимание уходит на коммунальные расходы.

Горожане привыкли к такому положению дел. Многие не замечают, как жизнь стала серой и пустой: город застрял в режиме выживания, где главная цель — починить, а не построить пространство для идей и перспектив.

По статистике, здесь на душу населения продается больше квартир, чем в Новокузнецке. Причина проста: массовый отток. В результате цены остаются относительно низкими, а ликвидность жилья — высокой: избавиться от жилища можно, но почти всегда дешевле, чем хотелось бы.

Попытки оживить рынок предпринимались. Когда в Прокопьевск приезжал бывший губернатор Сергей Цивилёв, обсуждалось строительство новых домов на улице Гайдара. Позже, при новом руководстве администрации, звучали планы возведения целого микрорайона. Но дальше разговоров не пошло — застройщики не видят перспектив.

В Прокопьевске бросается в глаза количество сетевых алкомаркетов. Только сеть «Красное & Белое» насчитывает здесь несколько десятков точек — почти столько же, сколько в Новокузнецке, хотя население там в три раза больше.

Это не случайность, а отражение соцзапроса. Там, где нет кинотеатров, спортцентров и культурных пространств, на первый план выходит пьянство, как одна из форм досуга. Алкомаркеты становятся своеобразными «клубами по интересам», где люди встречаются, обсуждают новости и коротают вечера.

Для города это тревожный сигнал: вместо развития семейной инфраструктуры улицы заполняются вывесками наливаек. Парадоксальная картина: официальные отчеты говорят о поддержке спорта и культуры, но реальная городская среда подсказывает другое — досуг сводится к бутылке, а не к событию.

Прокопьевск похож на станцию, где поезда один за другим уходят в сторону больших городов, а пассажиры всё реже возвращаются.

Да, появляются новые парки, прокладывается освещение вдоль дорог, что-то вечно чинят. Но всё это не создает будущее. В XXI веке фонари и асфальт не могут считаться развитием. Они не дают человеку главного — ощущения нужности обществу, уверенности, что его труд и жизнь имеют ценность здесь и сейчас.

Остаётся только смириться с тем, что место, где ты родился, превращается не в точку роста, а в пространство доживания.