«Дети, папа нас разлюбил»

Она знает все о страшных семейных ссорах между мужчиной и женщиной, некогда любившими друг друга. Наталия Малахова раньше мирила мужа и жену, будучи семейным психологом, а теперь помогает им до суда договориться, как поделить детей и квартиру. Профессия медиатора в Новосибирске пока что нова, но в практике Наталии — уже ряд случаев, когда бывшим супругам все же удалось обойтись без особой крови, решая проблемы. Жена известного бизнесмена Дмитрия Малахова рассказала SHE о манипуляциях брошенных жен, самых ярких историях и секретах профессии.

Семейный медиатор в Новосибирске — профессия новая. В чем именно состоит ваша работа?

Вообще семейная медиация — это досудебное решение конфликтов: при разводе, разделе имущества или наследства. Суды завалены делами, и вопросы разводов чаще решаются формально. А участие медиаторов разгрузило суды и вообще более эффективно для самих участников процесса. Как правило, суд отдает ребенка маме и назначает размер алиментов, которые будет выплачивать мужчина. На бумаге договорились, а в реальности — обиды, недосказанности, из-за которых мать потом не хочет давать ребенка отцу.

Ключевой момент медиации в том, что люди не мирятся, а договариваются. Классический пример у медиаторов: вот есть апельсин и два человека, они оба хотят апельсин. Если бы задача решалась в суде, то как бы ее решили? Взяли бы, поделили напополам. Но вы-то хотели целый апельсин, а половина вас не устраивает. Медиатор должен выяснить настоящий интерес. Спустя время может выясниться, что одному, условно говоря, нужен сок, а второму — корки.

Так, к примеру, одна женщина не давала бывшему мужу видеться с ребенком. Спустя время только выяснилось, что ребенок тут ни при чем, ей нужны были его извинения. Причем публичные, в присутствии родни и близких друзей, при которых он когда-то оскорбил ее как женщину. Она была очень обижена.

Какая история пары запомнилась вам больше других?

Например, есть история двух семей. Ко мне обратился мужчина, он пришел и сказал: «У меня есть сын, который растет в другой семье. И я бы очень хотел восстановить с ним отношения. И есть жена, которая не знает о сыне в другой семье». К слову, очень состоятельный мужчина, у которого больше не было наследников. И он хотел, чтобы я поговорила с матерью его ребенка. Я звоню матери и выясняю — у нее семья, у нее есть сын и дочь в новом браке, ее новый муж — официальный отец двух детей. И она абсолютно не готова и не хочет. Тем более история с тем мужчиной закончилась драматично, он оставил ее с ребенком. Сложная ситуация.

Снова встречаюсь с мужчиной, пытаюсь понять, что произошло между ними. Второй раз звоню женщине — она соглашается со мной встретиться. Был долгий разговор — ведь ей нужно было решиться подвергнуть свою семью такому испытанию. Вообще есть такой принцип у медиаторов — больше двух раз не звонить стороне, которая не соглашается пойти навстречу. Потом прошло 3–4 месяца, она сама мне перезвонила. Сказала, что не может забыть мои слова о том, что мы не можем выбирать своих детей и своих родителей.

Тяжелая была медиация, но сейчас они все общаются и даже в отпуск ездили. Я отдельно встречалась с каждой парой — готовила к встрече. Были выработаны определенные правила — что никогда они не будут вдвоем встречаться, только семьями, чтобы не было травмы для ее мужа — что она со своим бывшим мужчиной видится. Ребенку тогда было почти 5. Ему объяснили, что это большая удача — два отца. И что лучше сейчас наладить общение, чем он сам найдет отца, будучи совершеннолетним, будет задавать бесконечные вопросы, почему тот его бросил.

Как вы решили этим заниматься?

Я больше 20 лет занимаюсь психологией, я была детским психологом — много работала и с детьми, и с семьями, занималась много преподавательской деятельностью… Видела много ситуаций, когда люди после развода не могут сохранить родительские отношения и от этого сильно страдают дети. Это совершенно разные роли — быть психологом и быть медиатором, решать конкретный конфликт.

Первый мой клиент в области медиации — это была история отца, мужчины. Он был разведен с супругой 4 года назад, и после развода она практически свела на нет общение с дочкой. Девочке было как раз 4 года. В течение длительного времени отец пытался наладить отношения с ней и так, и сяк, доходило до выкрадывания ребенка из детского сада. В итоге три месяца работы — и он смог в первый раз за 4 года забрать девочку на выходные.

Как вы подбираетесь к самой сути конфликта?

Сначала ты встречаешься с одной стороной, потом — со второй стороной, отдельно. А потом вы встречаетесь все вместе, и тут уже нужно услышать суть за эмоциями. Задача медиатора — перевести людям друг друга, так, чтобы поняли. И когда вы выходите на настоящую причину — там уже можно обсуждать. Спросить у бывшей партнерши: «Что бы тебя удовлетворило, чтобы ты не чувствовала себя такой обиженной и оскорбленной, достаточно ли будет извинений или нужно весь город плакатами заклеить?».

Моя задача — не в том, чтобы они пережили эту драму и вышли из нее в стабильном состоянии, нет, только, чтобы договорились. Ключевой момент в том, что оба человека хотят получить результат. Пока один не хочет общаться — вы никуда не продвинетесь. Медиация невозможна без равности сторон. Изначально муж и жена — это равные весовые категории. Но женщина, когда она начинает жить с ребенком — а так у нас в России принято, что матери отдают ребенка, — она сразу будто повышает себе статус. Это она теперь распределяет, сколько вы будете видеть сына или дочь. Тем самым принуждает играть по ее правилам.

То есть брошенная сторона чаще всего манипулирует детьми?

Да, безусловно. Я люблю такой анекдот: «Дети, от нас ушел ваш папа, он нас разлюбил». Нет, это от тебя ушел муж, а от детей он не ушел. Квартиры, деньги — тоже особая тема, люди гибнут за металл. Но когда есть дети — всевозможно подключены этические моменты. И женщины говорят, манипулируя чем угодно: «Конечно, ты можешь так сделать, но я же хочу как лучше для ребенка!».

Важно: во всем известной пирамиде потребностей есть желание быть хорошим в том социуме, в котором ты вращаешься. Если спросят женщину: «Ну почему ты не даешь мужу видеться с ребенком?» — она же не признается, что он когда-то такое сказал, оскорбил, скотина такая, и что хочет, чтобы ему было так же больно, как ей. Она скажет, что он не платит денег или разрушает весь график ребенку. То есть будет подбирать социально приемлемые формулировки, чтобы остальные одобрили. Процесс развода — это всегда крайне болезненная вещь, которая затрагивает все ваши глубинные чувства.

Понятно, что когда вы вступаете в брак — то верите, что все это на всю жизнь. Неоправданные ожидания — это сильная боль, вы разбиваете идеальную картинку, поэтому можете вести себя некрасиво.

Огромная ошибка — включать ребенка в ссору. Например, говорить: «Ну-ка, посмотри на своего папашу, как он мне делает больно, он нас больше не любит». Часто детям кажется, что это они — причина развода. Что они недостаточно хорошо учились, были недостаточно хорошими и что ими нельзя гордиться. Нужно объяснить, что ребенка своего они очень любят и всегда останутся его родителями. Да, они не будут жить вместе и мир изменится, но не изменится то, что они будут его родителями навсегда.

Могли бы вы стать медиатором в семьях своих подруг?

У близких подруг — а у меня их две — нет, я автоматически принимаю их сторону. Они меня спрашивают, но я им даю телефон прекрасного психолога. Просто как подруги, конечно, обсуждаем конфликты, какую-то идею по опыту могу подкинуть, и все. Я все равно бы испытывала чувство сильной симпатии к одной стороне, я же ее больше люблю.

Один из основных принципов медиации — это нейтральность. И у психологов есть принцип — ты не можешь консультировать того, с кем ты дружишь и с кем ты спишь. Медиатором может быть друг семьи, но только если он в состоянии сохранить нейтралитет по отношению к обоим. Это почти невозможно.

В своей личной жизни вы стараетесь слышать свою семью?

Я всегда старалась, чтобы мой сын понимал, что мы его родители навсегда и что это не изменится, даже если у нас были какие-то конфликты между собой. И у нас всегда было правило с мужем — стараться не ругаться в присутствии ребенка. И мои родители так делали, и мы стараемся. Конечно, мы живые люди и у нас свои драмы, но ребенка нельзя использовать как почтальона в конфликте. Главное в семье — разговаривать друг с другом, и нет такой темы, которую нельзя обсуждать с партнером.