«Бутылки собираю, газеты продаю»: легенда бокса Сергей Ковалев — о прощальном бое, чиновниках у ринга, заработке и жизни в США

Вечером в пятницу, 18 апреля, в Челябинске пройдет прощальный бой трехкратного чемпиона мира по боксу Сергея Ковалева. Он встретится с Артуром Манном из Германии. Поединок вызвал небывалый ажиотаж, практически все (весьма недешевые) билеты проданы. Накануне боя журналист 74.RU Виталий Гущинский встретился с Сергеем Ковалевым и поговорил с ним, в общем-то, совсем не о боксе. О жизни в США и визитах в Россию, о хейте после начала СВО и патриотизме, о заработках и семье, о нынешнем сопернике и о том, почему элиты любят собираться у ринга на VIP-тусовку. Живой разговор с легендой бокса.

— Сергей, вы долгое время жили в США, но никогда не стеснялись того, что вы русский. Даже после начала спецоперации продолжали приезжать в Россию. Были из-за этого проблемы в Штатах?

— Среди фанатов — нет. А среди организаторов бокса были такие моменты. Менеджер говорил: «Сергей, не надо тебе приезжать в Россию, тем более афишировать это. Чтобы не знали об этом в чемпионских организациях». Пришлось на пару боев представляться, что я из Флориды. Запрещали выходить на арену с российским флагом и определенными песнями.

— Какую песню хотели поставить?

— «Вечно молодой» [группы «Смысловые Галлюцинации»] — мою любимую, которая будет и в этот раз играть.

— А российские фанаты не отвернулись из-за того, что вы живете в США?

— Я живу там, потому что вся моя карьера строилась там. Раньше после победы я ездил в Россию. Но здесь до тренировок нет дела. Начинаются друзья, родственники и всё такое. Это сказывалось негативно на моей подготовке, переломный момент случился в бою с Андре Уордом (в 2016-м Ковалев потерпел поражение. — Прим. ред.). Так я принял решение: пока я боксирую, буду там [в США] жить и тренироваться.

Если кто-то и отвернулся, мне вообще по барабану. Потому что я веду свою карьеру, иду к своей мечте. Если кому-то что-то не нравится, это их личное дело.

— Все-таки многие фанаты хотели бы чаще видеть вас здесь. Есть мысли вернуться жить в Россию?

— Пока я тут только приездами-наездами. Потому что избегаю холода. 15 лет я прожил в теплых штатах и после боя как раз хочу сделать операцию на нос. У меня есть проблема — хронические простудные заболевания. Поэтому меня холод как током бьет. В августе я был в Москве, там где-то до +12 градусов упала температура на 2–3 дня. И я тогда сразу передумал оставаться. Сейчас временно проживаю в Ташкенте. Там бокс развит очень сильно, мне это помогает поддерживать форму.

— То есть на Южный Урал — хоть он и южный — вас на постоянку не ждать?

— Да загадывать никто не хочет. Я ведь еще с семьей, не только от меня всё зависит. Дети, супруга… Мне одному-то хоть на Крайнем Севере жить. То есть всё от образования для детей зависит. Хоккей, допустим, тот же. Когда мы жили в Америке, сын занимался хоккеем, сейчас перебрались в Ташкент — он говорит, что хочет заниматься футболом. Всё меняется, поэтому посмотрим — где мы приживемся, там и будем жить.

— А семья у вас сейчас в Ташкенте?

— Прямо сейчас все здесь [в Челябинске]. А живут в целом, да, в Ташкенте.

— Ваши дети родились за границей. Они говорят по-русски?

— Да, они же русские. Могут говорить по-русски. По-английски не все говорят. Старший говорит, а младшая нет, потому что мы в семье говорим на русском языке. Сын отучился там три класса в школе, поэтому он английский хорошо знает, а дочка еще в школу не ходила. Она только в русский садик ходила.

— А у вас самого как с английским?

— Ну так, на троечку.

— Лондон из зе кэпитал оф Грейт Британ?

— Да, вот именно так.

— Есть в Челябинске то, чего нет в Штатах? По чему-то вы там скучали?

— Друзья, родные. Ну и, конечно, наша челябинская экология. Иногда хочется вздохнуть этим утренним воздухом — как прививка от всех других болячек. Я, на самом деле, бывает, уезжаю из Челябинска и понимаю, что я уже продышался всем, чем можно. Поэтому меня никакая зараза за пределами нашей родины не берёт.

— А есть в Штатах русская банька, прямо такая, как у нас тут?

— Да, есть там русские бани. Там русские мигранты, или как их называют? Ну русскоговорящие эти бани и делают.

— Любите в перерывах между поединками туда с водочкой, с веником?

— С водочкой? Нет, я не пью.

— Знаю, что сходили на игру «Трактора». Следите за хоккеем? Рекорд Александра Овечкина видели?

— Да. Я лично с Сашей знаком. Если бы не был знаком, то, возможно, так и не следил бы. Болел за него — молодец, поздравляю его с новым рекордом. С тем, что он догнал его [Уэйна Гретцки] и, как я понимаю, перегнал.

— Лично встретились?

— Нет, так, по телефону поздравил.

— Вы с ним друзья?

— Нет, просто знакомые, пару раз встречались. Евгений Кузнецов, челябинский игрок, играл вместе с ним. Когда они все вместе встречались, Евгений давал мне тоже пригласительный билет на их матч. Встречались, фотографировались там.

— Овечкин со стороны кажется простым русским парнем со двора. В реальной жизни он такой же?

— Да, обычный человек, спортсмен, хоккеист, ничего сверхъестественного. Адекватный.

— Кого еще из российских знаменитостей, уехавших за границу, вы тоже знаете? Может, Артемия Панарина?

— Да, знаком с Артемием, тоже с ним встречались. Но мы, правда, здесь [в Челябинске] с ним встречались. Ужинали вместе. Там, в Америке, не виделись.

— Есть обратная ситуация, к примеру, Ирина Шейк. Она тоже из Челябинской области, но, уехав из России, порвала все контакты и больше не возвращается. По-вашему, почему так происходит?

— Я не знаю, это их надо спросить. Я откуда знаю, почему они это делают? Я за себя могу сказать, что я не хочу обрывать концы с Россией, потому что это моя Родина, здесь мои родители живут, у меня тут больше 50 родственников.

— Есть мнение, что вы приезжаете в Россию, потому что здесь проще заработать, а уезжаете, потому что там приятнее тратить. Как вы к такому мнению относитесь?

— Ну не знаю, я здесь ничего не зарабатываю. Это просто чей-то такой взгляд, мнение чье-то. А сколько людей, столько и мнений. Мне это мнение ни о чем не говорит, оно неверное.

— У вас в Челябинске есть магазин мерча — брендированной продукции. Это серьезный бизнес или больше для души?

— Это вообще не бизнес, это продажа фан-атрибутики. Когда у меня успех пошел, многие просили кепку, футболку подписать. Я сначала их просто так раздавал, но потом понял, что для меня это выливается в определенную копеечку. Пришла идея открыть магазин и продавать эти же кепки. Таким образом, больше людей знают о моем бренде.

Там зарабатываются деньги, наверное, только чтобы магазин сам себя обслуживал. Я туда ни копейки не вливаю, но хватает на зарплату работникам этого магазина. И даже самому есть что подарить, если я куда-то иду. Я, конечно, бесплатно беру себе. Мой доход вот в такой выемке — там перчатки кому-то подаришь, тут костюм.

— Еще один ваш проект — «Школа бокса Сергея Ковалева». Соцсети московской школы не ведутся уже несколько лет. А в Челябинске вы начали строить спортзал рядом с отелем Radisson Blu, но результатов не видно. Вы отказались от развития этого направления?

— В Москве школа перестала функционировать, потому что ковид был, мы не потянули аренду. Закрыли этот проект. А в Челябинске строится — всему свое время, пока там в процессе.

— То есть в Москве школы больше никогда не будет, но будет в Челябинске?

— Да.

— Чем же вы зарабатываете на жизнь?

— Боксом. Вот я сейчас приехал на бокс, за него же деньги платят. Если бы не платили, я бы не боксировал.

— Но боев в последнее время было не очень много.

— Бутылки собираю, газеты продаю. Как начинал в детстве, так и закончил.

— В раннем интервью вы говорили, что живете в США практически в ноль по финансам, потому что были сложности с менеджером. Сейчас у вас финансовая подушка наработалась?

— Почему вас так интересует моя финансовая сторона? Мы о боксе говорим. У меня всё в порядке, я занимаюсь боксом, спортом. А что касается финансов — я не финансист, поэтому особо не знаю, что и как там. У меня есть определенные люди, которые профессионально этим занимаются и получают проценты. Я не могу это прокомментировать, потому что детали вообще не знаю. И не хочу даже вникать.

— С каким настроем вы подходите к прощальному бою?

— С боевым настроем. Нужно уйти красиво. Настраиваемся на победу.

— Как оцениваете свои шансы?

— Я готовился два с половиной месяца. Тренировочный сбор прошел в Ташкенте, а сейчас я нахожусь на равнине. Результат, думаю, будет соответствующий: когда с гор спускаешься, энергия дополнительная дается, потому что в горах меньше кислорода. То есть я в условиях гипоксии тренировался, поэтому сейчас мне нормально. Тем более тут челябинский воздух, он мне поможет, раскроет мои легкие.

— Билеты на ваш бой раскупили быстро. Несмотря даже на довольно высокие цены, от двух тысяч рублей.

— Ну меня это не должно касаться: цены, не цены — зачем мне об этом думать?

— Но для вас этот бой прежде всего способ заработка или все-таки что-то символичное?

— Где я начал, там и закончил. Сделал круг мирового бокса по Земле. Начал здесь, продолжил в Америке, а теперь возвращаемся домой. Я считаю, что это знаковое событие для меня.

— В одном из недавних интервью вы сказали, что уходите из бокса, потому что «стало меньше побед и наград». В чем причина этого?

— Ну не наград и побед, а боев. У меня на данный момент нет титула действующего чемпиона мира. А когда нет титула, кроме люлей, можно получить только… только люли. Поэтому мотивации выходить и боксировать у соперников нет. Я решил, что нужно завязывать со своим любимым делом. Потому что мне уже 42 года, и нет титула. Поэтому продолжать сидеть по году, по полтора без боев мне неинтересно. Хочется закрыть эту спортивную главу своей жизни. И жить дальше, наслаждаться, воспитывать детей.

— Есть мнение, что прощальные бои очень редко проигрывают — мол, уходящий боец должен победить. Считаете это мнение справедливым?

— Ну у меня в любом случае цель — победить. Всегда. Любой выход на ринг — это риск, поэтому цель одна — красивая, яркая победа. Мне предложили несколько претендентов на мой бой. И я не мог никого выбрать, потому что там все были… ну очевидно слабые ребята. Был один американец, он по технике был хорош. Я сказал: «Давайте его». Чтобы потом люди не говорили, что мне привезли какой-то «мешок» и я его побил. Для меня это ведь тоже мотивация. Когда готовишься к сильному сопернику, подготовка серьезная, более ответственная. Контролируешь все моменты: от питания до сна. Но я получил ответ, что сейчас этому американцу будет сложно получить визу и всё такое. Так вот он отскочил. Из тех, кто остался, я выбрал какого-то более-менее нормального. Но как-то не то. А потом дали на рассмотрение Артура Манна. И я сразу остановил на нем выбор, потому что он лучший из предложенных.

— Манн — лучший из предложенных. Но если без сравнения, то в целом как его оцениваете?

— Он нормальный оппонент, который мне по силам, с учетом, что я давно не боксировал и перерывы были очень большие. Человек тоже приехал за победой, тоже хочет выиграть бой. Будет брыкаться, драться, сопротивляться. Но я тоже приехал за победой. Вот ринг и будет выявлять сильнейшего. Если честно, самому интересно, кто победит. Буду добиваться победы своими руками, кулаками, всем, чем можно. Руками, ногами… Ну ногами в плане передвижения, у нас всё по правилам.

— Полагаю, на ваш бой придет весь челябинский бомонд: политики, чиновники, силовики. Как думаете, почему они собираются именно на боксе?

— Знаете, почему в Америке бокс — это высокооплачиваемый вид спорта? Потому что ты на улице там практически не увидишь драку. Есть, конечно, районы, где кто-то дерется. Но там это считается большим криминалом, за это дают большие сроки. Естественно, чтобы посмотреть на драку, люди идут на бокс и смотрят драку. Но легальную. Поэтому здесь, я думаю, такая же история. Люди, которые на высоком уровне — бомонд, как вы сказали, на улице особо драк не видят. Потому что не ходят теми тропами. Им интересно посмотреть, как кто-то кому-то намылил… лицо. Намылил лицо.

— Но у нас есть те тропы, где можно увидеть драки?

— Я тебя умоляю. Не только у нас, они везде есть. Там, где есть улица, там всё есть. И никуда оно не денется.

— Хорошо для бокса, что им интересуется VIP-тусовка?

— Это очень хорошо (с улыбкой).

— Бокс не становится от этого более попсовым?

— Боксеру-то от этого — не до танцев. Пусть он будет попсовый, пусть люди приходят, получают удовольствие, общаются. Вы думаете, когда я на бокс прихожу, я смотрю бокс? Конечно, если мой товарищ боксирует, я смотрю. А так, я общаюсь с друзьями. Это тусовка, общение, фотографии.

— Это последний бой. Что после него? Какие планы?

— Так далеко не заглядываю. Хочется отдохнуть, с семьей побыть, на природу съездить. Пожить вне бокса.

— Не надоест отдыхать?

— Поживем — увидим. Я же не буду бездельничать, чем-нибудь всё равно буду заниматься. Воспитывать детей, для них нужно быть примером. С сыном буду заниматься тренировочным процессом. Когда я был не занят этим боем, я водил его на тренировки. А сейчас, когда готовился к бою, я с себя эту ответственность снял. Занималась жена и еще определенные люди, которые помогали. Теперь я снова буду сам этим заниматься и получать удовольствие.

Прощальный бой Сергея Ковалева состоится сегодня, 18 апреля, во дворце спорта «Юность». Стоимость билетов доходила до 50 тысяч рублей за место в партере, у ринга.

Благодарим за помощь в организации интервью Федерацию бокса Челябинской области и компанию «УралБоксПромоушн».