Почему современная поэзия такая непонятная и непопулярная (и это нормально)

Сталкиваясь с проявлением современного искусства, у зрителя может появиться вопрос о том, как его правильно понимать. Поэт и медиахудожник Илья Дик в своей колонке рассказывает, как понимать и объяснять современное искусство на примере поэзии.

Прежде чем попытаться объяснить то, что объяснений искать не требуется, я должен кое-что прояснить. Современная поэзия объективно сложна и разнообразна. Дело не в том, что вы не прикладываете достаточных усилий, чтобы ее понять (хотя вы и не прикладываете, давайте начистоту). Дело в том, что ее сложность отличается от прежней сложности, присущей искусству.

Давайте вкратце припомним, как дела обстояли в то время, когда еще не было никакого современного искусства (то есть до 60-х годов XIX века). А дела обстояли следующим образом: практически всё искусство и Средневековья, и Ренессанса являлись заказами церкви, меценатов или двора. То есть, строго говоря, искусством была восхитительная реализация того, что желал видеть заказчик. Хочу, чтобы вы понимали: ни о каком просто рисовании картин ради своего удовольствия речи не шло. Собственно, импрессионисты как раз и оказались первыми, кто сумел просто рисовать ради собственного удовольствия. И тот факт, что у них получилось при этом немедленно не умереть, и стал основой для современного искусства.

Мы говорили о живописи, но и с литературой дела обстояли похожим образом: будучи поэтом, ты либо зарабатываешь одами при дворе, либо при влиятельном меценате, либо никак. Совсем коротко можно сказать: то, что происходило до современного искусства, было, в нашем понимании, дизайном. Этот факт ничуть не принижает классическое искусство, оно всё так же великолепно. Но что такое хороший дизайн? Это ясный, конкретный и запоминающийся образ. Отсылки, которые он в себе содержит, понятны современникам. Он технически безупречно выполнен и исполняет свою функцию.

Мы можем быть уверены, что классическое искусство, включая литературу, прекрасно подходит этому определению.

«Тогда почему же на этом и не остановиться?», — спросите вы. Зачем нужно что-то иное, когда мы любим и без труда ценим именно хороший, доступный и красивый дизайн картин или стихов? Ответ, я полагаю, очень простой: смотрите, вот мы же все считаем, что если появляется новая модель чего-либо, она непременно превосходит прежнюю?

А новые технологии электроники и медицины сделают жизнь лучше? Эта вера называется прогрессом. И становится доминирующей моделью человеческих убеждений именно в XIX веке, то есть когда всё современное искусство и зарождается. Новое, как мы помним, это то, что не повторяет старое. А это значит, что новые стихи должны быть лучше старых, потому что прогресс, как и любая вера, он тотальный. Мы ведь не говорим: вот сейчас есть Бог, а в другой ситуации его не будет. Или мы верим, что людей чипируют вакциной, но иногда, не каждый раз? Поэтому, я полагаю, идея прогресса распространилась и на искусство хотя бы потому (есть еще масса прямых доказательств), что прежде идея традиции на него совершенно успешно распространялась. Им же, искусством, и распространялась.

Ни в какой период человечества не производилось столько искусства, сколько в XX веке. Притом его главной задачей было прогрессивно производить новые и уникальные объекты. Ни о каких согласованиях с заказчиком речи, разумеется, не идет — в результате получается предельно насыщенный и сложный ландшафт культуры. Его произведения всё быстрее в производстве, всё дешевле в затратах и всё сложнее в восприятии. Всё это справедливо для современной поэзии, однако если художественный арт-рынок непрерывно раскрыт для переработки современного искусства в формах инсталляции, картины, программного кода, жеста и чего угодно еще — сама форма, сам вид стихотворения для него попросту недостаточно новый как таковой. Поэтому совершенно не редкость, когда поэт, оглядевшись в этой обстановке, берется за новую форму, в теории медиа она называется «медиум». Медиум живописи — это масло и холст, медиум граффити — стена и баллончик.

В результате отсутствия интереса к современной поэзии арт-рынка, который служит (единственным достоверным) мостом между художниками и покупателями, та уходит в герметичность, замыкается в себе в ожидании лучших времен. Разумеется, в этом замкнутом состоянии ее метаболизм ничуть не замедлился, современная поэзия производит значительное количество первоклассных работ, кроме того, никогда прежде не случалось такого, чтобы четыре-пять поколений поэтов могли взаимодействовать в момент времени. Вы спросите: но ведь сейчас же вокруг интернет, зачем необходим арт-рынок, если любой автор способен взаимодействовать с аудиторией напрямую? Видите ли, в чем дело: новое = непонятное. В случае поэзии — совершенно непонятное. И вот почему.

Мы весьма верим в прогресс, однако консервативно: чтобы нам понравиться, художник должен создавать новое, но — достаточно одинаково. Тогда появится аудитория и прочие небольшие блага. В случае современной поэзии (она разделяет эту сложность с перформансом) попросту отсутствует внятный товар и форма владения им. Продуктом поэзии, его медиумом, является, как мы знаем, книга, однако книгоиздательский рынок не способен обеспечивать величие книг современной поэзии за редчайшими исключениями. Почему бы ему этим заниматься? — книжный рынок также не заинтересован в большом количестве современной поэзии, ее ниша полностью совпадает с количеством читателей, как ни удивительно.

Попробую объяснить: отличие поэзии, скажем, от живописи или скульптуры состоит (в том числе и) в том, что для занятия ею не требуется ничего, кроме желания и свободного времени. Учитывая, что мы все с вами умеем читать и писать, то не слишком-то ценим эти качества за выдающиеся, хотя в большинстве своем и делам то и другое посредственно. Допускаю, это одна из причин.

Романы мы покупаем не за то вовсе, что они написаны, мы покупаем виртуальную реальность, которую они содержат, тот сорт иллюзии, который нас устраивает вместо окружающей реальности.

В современной поэзии ничего такого, разумеется, искать не стоит.

Это не полный перечень причин. Однако вполне достаточный для понимания того, почему всё обстоит именно так, как обстоит.

Стоит задуматься — звучит, как плохое положение вещей. Так ли это?

Пожалуй, да. Были ли дела лучше?

Пожалуй, нет.

Надо иметь в виду, что поэзия никогда практически не была очень уж востребована: сперва было попросту мало людей, которые могли бы читать, а потом стало сразу же мало людей, которые хотели бы ее понимать.

Однако благодаря именно этим факторам она настолько интересна и разнообразна: никакой из рынков не сдерживает ее свободы и независимости. Герметичность сообщества действительно элитарна — исключительно очень приличные и образованные люди. Порог вхождения хоть и выглядит высоким, но сравнительно со многими другими специализациями не так уж и страшно: базовых материалов в интернете предостаточно, а затем проще следить за авторами, скажем, на «Фейсбуке».

Здесь стоит в завершение добавить еще кое-что, это очень важно: с недавних пор все эти требования к чтению стали совершенно необязательными. Дело в том, что XX век большей частью прошел в искусстве под знаменателем модерна — суперкратко, одной из его особенностей является аналитический подход, ты должен разгадать ребус и получить удовольствие. Потом модерн закончился. Потом был постмодерн, и он тоже закончился. Все эти подходы, разумеется, производятся и теперь. Сейчас суть, к которой приводится всё немыслимое разнообразие современной поэзии, состоит в том, что разгадывать там, собственно, нечего — они именно то, чем являются. Казалось бы, что может быть проще?

А дело в том, что мы настолько привыкли расшифровывать искусство, что необходимость воспринимать его непосредственно, она ставит нас в тупик. Что значит — просто прочитать? (Подсказка: нынешние отсылки указывают на повседневные, насущные и личные моменты). Лучше всего читать медленно. Впрочем, просто попробуйте. Подборка не претендует ни на что кроме того, что это точно прекрасные тексты.

ЮРИЙ БАБЕДИНОВ

***

я беру пинцет за три сотки
и вспоминаю об отце как говорил
пойдём к сыру и мы шли к сыру
потом все пошли к сыру им сказали
что это звёзды никто не поверил
раскрасил его кто-то смыл краску
вместе со связью и вот
я сжимаю пинцет и смотрю на дыры
и там и там

острые концы, широкие плоскости
для ловких пальчиков, холёных ручек

Петь привет Наташа
оставила мне замятие
с выходных да такое
что в выходных
валиках пополам и в куски
пинцет справится
только один только здесь
только три сотки
ок

не такое тянуть хотелось
не такое тянуть приходилось

сцепилось
и
расцепилось
сцепилось
и
расцепилось

ВАСИЛИЙ БОРОДИН

***

просто представь себе человека любого как одинаковую
квадратную комнату, и в этой комнате живёт сердце, ум, или талант
у кого-то это как черепашка, хомяк, кошка, старая большая собака
не капризная, не прожорливая, но рвущаяся поссать на снег
и когда день-два не гуляешь
сходишь с ума как бы не зная почему

а у кого-то — как тигр, в той же серой комнате
требующий полбарана сырого мяса в день
ясно, что будет крыть
ясно, что долгий путь
полный всего, что в всём
есть, было и будет

Следить за творчеством Ильи Дика можно в канале в Telegram и на Facebook.