Сергей Дроботенко, юморист: «Включите новости – и вы найдете, чему улыбнуться!»

Свой первый сольный концерт, который состоялся в омском Дворце культуры «Звездный», Сергей Дроботенко вспоминает с улыбкой. Тогда за пару часов до концерта в зале отключилось отопление из-за аварии, зрители сидели в шубах, аплодисменты были бурные, но тихие, поскольку аплодировали в варежках. В конце зал встал, поскольку сидеть уже было невыносимо холодно. С тех пор прошло 15 лет. Но до сих пор на концертах Дроботенко без сюрпризов не обходится. О том, без каких именно, о дружбе с одноклассниками, об особенностях концертных залов в разных городах и о многом другом юморист рассказал читателям нашего сайта.

– Сергей, сразу хочу спросить, а ты знаешь, что означает твоя фамилия?

– Наверное, мои пра-пра-пра-прадеды очень много работали и из-за этого их прозвали Д’Работенками с апострофом. Со временем фамилия видоизменялась и в конце концов стала такой как сейчас. Хотя спросить особо не у кого, поскольку родственников у нас немного. Зато один зритель как-то раз предложил мне поменять фамилию – на Добротенко.

– В твоей семье все такие шутники?

– Не все. Я, пожалуй, в папу пошел. У него очень хорошее чувство юмора. Это он мне когда-то привил любовь к таким книгам, как «12 стульев», «Золотой теленок». Из юмористических передач во время моего детства была только «Вокруг смеха». Впрочем, в ней выступали достойные люди. На их примере я и учился потихоньку.

– Помнишь свой первый номер?

– Какой номер был самым-самым первым, трудно сказать, потому что я еще и в КВНе играл, и там мы тоже сочиняли юмористические монологи, визитки, домашние задания… Мой первый индивидуальный номер, который получил популярность, назывался «Валентинов день». Это была пародия на нашу одну нашу передачу, я выходил на сцену в кокошнике, в платье.

– Кто тебе сегодня пишет номера?

– В 95% случаев – я сам.

– У тебя вызывают улыбку высказывания и действия политиков? Может быть, это тебя даже вдохновляет?

– Вдохновляет, еще как! У меня даже номер есть, где я просто цитирую наших политиков. Жаль, что Черномырдин Виктор Степанович ушел в мир иной, потому что он был настоящим ходячим кладезем афоризмов! Причем у него очень органично это получалось: что ни скажет – все было очень смешно. Сейчас остался один Владимир Вольфович. В каждом своем выступлении он может дать фору любому нашему юмористу. Вообще, включите выпуск новостей на любом канале – и вы обязательно найдете, чему улыбнуться.

– Зачем сегодня нужны юмористы, если в Интернете можно найти кучу шуток?

– Так там половина наших шуток, только переработанных. Я встречал просто куски своих монологов в виде анекдотов.

– Раньше ты писал рассказы, пьесы, сценарии к любительским спектаклям...

– Понимаю, к чему клонишь. Да, у меня есть литературные амбиции, и со временем я хочу написать что-то действительно серьезное.

– А биографию на своем официальном сайте ты тоже сам себе писал?

– Да.

– Там сказано, что в школе ты был круглым отличником, «поэтому любовью среди одноклассников не пользовался».

– Это шутка! Конечно, качество учебы не имело отражалось на отношениях с одноклассниками. С некоторыми из них мы периодически встречаемся до сих пор.

– А на «Одноклассниках» с одноклассниками дружишь?

– Нет, я не зарегистрирован в соцсетях, а все, кто там пишет от моего лица, это расхитители чужой жизни. Как-то я узнал от своего друга, живущего в Германии, что, оказывается, вовсю общаюсь на сайте «Одноклассники». Ну что сказать? Печально, конечно, что кто-то развлекается подобным способом, и ничего поделать с этим нельзя. Если кто-то знает, как это пресечь, буду очень признателен.

– Сергей, юмор – основной источник твоих доходов?

– Единственный.

– А не хочешь открыть какой-нибудь бизнес?

– Чтобы его открывать и успешно им заниматься, надо обладать определенным талантом и способностями, как в любой отрасли. А я точно знаю: чего-чего, а предпринимательской хватки у меня нет. Поэтому вряд ли когда-нибудь открою свое дело. Может быть, в будущем к какому-нибудь своему другу и пойду соучредителем или еще кем-то, но при условии, что я вообще никуда лезть не буду. В противном случае фирма обанкротится.

– Считаешь, что приносишь неудачу?

– Я считаю, что в бизнес мне дорога заказана. Куда угодно, только не туда.

– Были прецеденты?

– Не то чтобы прямо прецеденты… В начале 90-х годов в нашей стране было довольно смутное время… Собственно, оно и не прекращалось никогда. Так вот в начале 90-х, когда практически все торговали, я закончил Омский институт инженеров железнодорожного транспорта. Никакого распределения не было, нам просто выдавали дипломы и говорили: «Занимайтесь, чем хотите». Вот тогда я и попытался заниматься бизнесом – перепродажей некоторых товаров. Но если у других людей все получалось более или менее успешно, то у меня все провалилось в тартарары.

– А ты не считаешь, что КВН и «Аншлаг» изжили себя? Все-таки сегодня появилось уже столько новых, более смешных юмористических проектов…

– Нет, я не так думаю. Отчасти потому, что у них есть и своя зрительская аудитория, и постоянно есть какая-то новая кровь, а отчасти потому, что когда-то я сам вышел из КВНа и сегодня являюсь участником «Аншлага». Это хорошие формы, их придумали давно и дай Бог, чтобы они жили как можно дольше.

– Какие чувства у тебя вызывает юмор, который содержит нецензуру?

– Если это к месту, тогда положительно, потому что иногда, описывая ту или иную ситуацию или чей-то характер, к сожалению, без крепкого словца не обойдешься. Ведь известно, что даже Пушкин любил это дело и у него есть сборники стихов, очень хорошо написанные русским матом. В его исполнении наш русский мат звучит просто великолепно. Потому что уместен. Поэтому я считаю, что все-таки нецензурный юмор больше подходит не для сцены, а для дружеского застолья.

– Согласен с тем, что современный юмор пошловат?

– Да. Но только слово не совсем верное. Все дело в том, что юмор всегда являлся камертоном жизни, поэтому нечего, как говорится, на зеркало пенять.

– А ты сам не мастер на крепкое словцо?

– Я тоже, конечно, могу в какой-нибудь ситуации в полной мере использовать наш могучий и великий русский язык, но мастером на крепкое словцо себя не считаю. Есть мастера покруче.

– Ты согласен с тем, что смеяться полезно?

– Абсолютно. Многие зрители после концерта мне говорили, что пришли с головной болью или кого-то мучило давление, а ушли в прекрасном расположении духа. Сцена лечит не только зрителей, но и артистов тоже! Аркадий Райкин, например, в последние годы сильно болел, и ему физически тяжело было ходить, но, тем не менее, он выходил, вернее, выпархивал на сцену, отрабатывал двухчасовой концерт и прекрасно себя чувствовал, потом заходил за кулисы и все опять возвращалось на круги своя.

– Михаил Зощенко в одном своем рассказе написал, что клоуны в жизни люди грустные, печальные, удрученные… А ты в жизни чаще веселый, чем наоборот?

– Я человек настроения. Веселиться и шутить каждую секунду невозможно, так можно и в сумасшедший дом попасть. Но, скорее всего, Зощенко был прав: люди, которые занимаются юмором, в реальной жизни более мрачные. Есть работа, а есть жизнь. Поэтому вполне естественно, что по части веселья мы проигрываем себе на экране.