«Нервирует необходимость быть весёлым»: журналист — о Новом годе и депрессии

Оглядываясь назад, я понимаю, что мои новогодние желания обычно сбывались. Ну, не все: иначе бы Бритни не потеряла девственность с тем парнем. Но в остальном всё было неплохо. И всё же последние лет тридцать перед Новым годом на меня частенько накатывает не то чтобы депрессия, но странная меланхолия.

Праздники имеют свойство действовать на нервы. Сначала я разочаровался в днях рождения, но с ними всё понятно. Ты в центре внимания, чувствительность обостряется, рожа стареет. Когда тебя поздравляют девятнадцатый раз за день, ты бормочешь: «Ой, ребята, полно вам, я вообще не отмечаю...» Но если кто-нибудь прошёл мимо (ну не знал человек), ты сидишь и думаешь: «Вот же сука...» И ломаешь со злости карандаш. Ну вот зачем мне эти страсти?

Позже у меня появилось беспричинное отторжение к майским праздникам, потому что они напоминают трейлер лета: сюжет тот же, но скомканный, громкий и одноразовый. И в городе пыль.

Новый год держался дольше всех, потому что у него всё как надо. На фоне других красных дней с их историческими подтекстами Новый год — праздник языческий, диковатый и бестолковый, как мы сами. К тому же есть ещё христианское Рождество и старый Новый год. Плюс оливье, запах пихты и мандаринов. И снег кажется белее, и перегар в подъезде не лишён интриги.

А ещё эта «Ирония судьбы» — я смотрел её фрагментами раз пятьдесят, но не знаю, в какой последовательности они выстроены. Надя, баня, Ипполит, посверкивая циркулем железным... «Ирония судьбы», как фрактал, самодостаточна в каждом фрагменте. Как и сам Новый год.

Конечно, в сравнении с детскими ощущениями современный Новый год вышел в тираж и приобрёл китайский блеск. Гирлянды стали одноразовыми, шары не бьются, ёлки пахнут веником, телевизор вызывает оторопь, мандаринами уже не удивишь, а Дедами Морозами наряжаются люди, наиболее склонные к алкоголизму. И в полвторого организм позорно впадает в сонливость. А в два, когда президент выступает по столичному времени, ты окончательно забываешься, что выглядит провокацией.

Новый год, как алкоголь, просто усиливает то состояние, в котором ты был до него. Допустим, в сочельник тебя повысили на работе. Или сказала «да» та, которая всё время говорила «нет» (условная Бритни). И ты, не успев очухаться, проваливаешься в чёрную дыру праздников, которые кажутся волнующими, как в детстве. Но если последние полгода ты шёл по наклонной, но в суете не успевал об этом поразмышлять, то в Новый год, когда пройдёт первый угар, печаль накатит с удвоенной силой.

Плюс эта необходимость подводить итоги и загадывать на будущее. Достаточно ли ты сделал в прошлом году? Недостаточно, мой друг, но так будет всегда.

В Новом году нервирует необходимость быть весёлым и соблюдать ритуалы. Ведь что получается? Допустим, ты целый год был Кутузовым, получил должность директора и удостоился массы наград. И все тебя любили. Рассчитывали на тебя. Но тут наступило 31 декабря, и ты по преступной неосторожности не сделал оливье, не купил ведро фейерверков, не набился к кому-нибудь в гости, не написал на бумажке желание, не сжёг его и не выпил с шампанским, потому что шампанского тоже не купил. Ты просидел с книгой под тёплым пледом. Люди в ужасе. Ты обесценил весь год. Ты их подвёл. Зануда проклятый. Рептилоид. Оливье он забыл сделать. Лучше бы ты голову дома забыл. Выйди и зайди как положено.

Постепенно (год на двадцать пятый) я понял, что моя предновогодняя грусть — это не грусть. Она легко переносится и больше напоминает спокойствие или отрешённость. Просто мне не хочется быть весёлым по команде, но не принимайте это на свой счёт. Новый год — это 366 дней впереди, а не одна ночь.

В России, как и в прогрессивном мире вообще, есть культ радости и позитива, который сложно соблюдать тем, у кого радость спонтанна и серотонин не выделяется по бою курантов. Нет ничего грустного в новогодней грусти кроме боязни самой грусти. В конце концов, грусть или лёгкая разочарованность, если не глушить их демонстративным весельем, имеют свои плюсы. Иногда нужно спокойно подумать о своей жизни, сняв с себя бремя чрезмерной оценочности. Поискать свой ритм для будущего года. Самые дерзкие и сбыточные желания загадываются как раз изнутри лёгкой меланхолии, потому что за её пределами загадывается Бритни, но уже в любом случае поздно.

Впрочем, несмотря на всю философию, 30 декабря я собираюсь сделать тазик оливье. Иначе моя грусть превратится в клиническую депрессию.

С наступающим!