Были знакомы два дня и поженились. Мать погибшего на СВО бойца из Тюмени судится с невесткой из-за гробовых

— Чужим людям вот так вот с неба всё падает ни за что. Говорят: «Она жена». Она его воспитывала? Вот медаль же им дают. Медаль жене. Это я его родила. Я его воспитывала. Я ночей не спала. И до самого последнего дня он всё возле меня был. А жене медаль достанется. Да с какого перепуга? — сокрушается Алла Александровна.

В апреле ее старший сын погиб на СВО. Иван Новопашин был мобилизован одним из первых и пробыл в зоне боевых действий больше года. До этого он подрабатывал на пилораме и жил вместе с пожилой матерью. Любил выпить и делал это часто. Нередко, говорят близкие, приходилось и кодировать. Этому делу он предавался с душой и в тот единственный отпуск с СВО. В один из таких дней Иван познакомился с Оксаной. До этого их ничего не связывало — так говорят родные мобилизованного. Однако незнакомка буквально через несколько дней стала для 41-летнего бойца первой законной супругой. Заветный штамп в паспорте им поставили в ЗАГСе Талицкого района. Через пару дней Иван уехал на СВО и больше не вернулся. Теперь его пожилая мать судится с женой-незнакомкой за положенные от государства многомиллионные выплаты. Подробности — в материале наших коллег из 72.RU.

Почти всю свою жизнь Иван Новопашин прожил в Свердловской области. Однако последнее время, перед тем, как уйти на фронт, работал в Тюмени. Здесь и жил его младший брат с семьей. Когда в сентябре 2022 года началась мобилизация, Иван решил вернуться домой к матери, в Талицу. Алла Александровна вспоминает, сын будто предчувствовал, что ему придет повестка:

— Он сказал брату: «Что-то мне нехорошо, не дай Бог, повестка придет, а меня дома нету, скажут, что дезертир».

Иван не прогадал. Извещение он получил 23 сентября, вскоре уже был в учебном центре в Елани. Оттуда в декабре 2022 года его вместе с другими мобилизованными забрали на фронт. Иван попал в мотострелковый батальон, хоть и проходил срочную службу в ракетных войсках. Домой в Талицу из зоны СВО Иван попадет почти ровно год спустя. Это будет его первый отпуск. Целых две недели рядом с семьей. Почти все эти дни он напивался до беспамятства, а деньги от Минобороны щедро тратил.

— До мобилизации он нигде не работал, периодически мы его кодировали. Он уезжал обратно в деревню и снова начинал пить. Когда приехал в отпуск, это не было исключением. Все дни он пил очень сильно: «Вы не понимаете, что я там видел». Вот так отрывался, — вспоминает сноха Ивана Альбина. — Он познакомился во время пьянки очередной, когда пил не просыхая, с одной девицей, она его старше на шесть лет. У нее четверо детей, все от разных мужчин, насколько нам известно. Она узнала, что он СВОшник, не женат. Поволокла его в ЗАГС, а он в эйфории под пьяную дудочку радостно и помчался.

Как именно познакомились Иван и Оксана, история умалчивает. Близкие военного настаивают, что их свела общая знакомая. И даже не за банальное «спасибо», а за 20 тысяч рублей, которые якобы Иван ей отдал. Сама же Оксана общаться с журналистом редакции не стала, сказала лишь, что отношения с родственниками мужа «плохие». Уже в суде женщина объясняла, что они с военным были знакомы с 2020 года, даже жили вместе. Однако в подробности не вдавалась.

По словам родственницы мобилизованного Альбины, пара расписалась 26 сентября, буквально за несколько дней до отъезда Ивана на СВО. О свадьбе или о помолвке Иван никому не сказал. О штампе в паспорте его семья узнала абсолютно случайно — рассказал один из его сослуживцев, когда в очередной раз Иван перестал выходить на связь и родственники через военных пытались его найти.

— Сослуживец и говорит, что он паспорт показывал. Штампик, говорит, стоит. Мы вообще в шоке были, — рассказывает мама мобилизованного Алла Александровна. — А мне всё говорил: «Ой, да мама, не переживай, у меня никого нет, я не женюсь. Вот видишь паспорт? Видишь? Чисто». А я откуда знаю, какая там страничка у него.

Уже позже Иван рассказал семье, что регистрация прошла в Талицком ЗАГСе. Брак заключили быстро, не церемонясь. Уже через 15 минут после подачи заявления паре принесли оформленные документы. На тот момент, по словам родственников, Иван и Оксана были знакомы всего пару дней.

— В этот день я как раз покупала ему билеты обратно в часть, мы по видеосвязи общались с утра. Он тогда уже никакой был, сильно пьяный, не мог определиться, куда ему билеты брать. В ЗАГСе утверждают, что он трезвый был. Хотя у нас и соседи видели его в этот день, что он был пьяный, — утверждает Альбина.

Чтобы внести ясность в ситуацию, мы также связывались и с районным ЗАГСом Талицы, однако, услышав вопрос журналиста, руководитель бросила трубку и после не отвечала на звонки. В официальном ответе на запрос в управлении ЗАГС Свердловской области написали, что не имеют права разглашать подобную информацию, связанную с персональными данными. Также они уточнили, что отказать в регистрации могут в случаях, если документы не соответствуют требованиям, один из потенциальных супругов уже состоит в браке, невеста и жених — близкие родственники, один из пары признан судом недееспособным из-за психического расстройства.

— Как оказалось, таких браков-однодневок много. Все прекрасно знают, что СВОшники, штурмовики — это смертники. Малый процент возвращается живыми. Сколько мы обращались к юристам, адвокатам, нам отказывают в этом деле. Говорят, что оно проигрышное. И ничего тут уже не сделать, — вздыхает Альбина.

Уже общаясь с близкими из зоны СВО, Иван объяснял матери, что брак был фиктивным. Якобы Оксане нужно было решить какие-то вопросы с автомобилем. Какие именно — не уточнял: «Сколько мы с ним разговаривали по видео, он всегда как-то глаза отводил, ему стыдно было», — говорит мать.

Боец обещал, что как только появится возможность, подаст на развод. Однако такого шанса не выпало.

— Когда они были в наступлении, многие погибли. Его контузило. Где-то с 11 октября он был в бегах. После уже вышел на связь через ЧВК «Редут». Они помогли ему, — рассказывает сноха погибшего.

Родственники регулярно высылали деньги военному, пока суммы не стали заоблачными. Несколько месяцев Ивана разыскивали военные. В феврале они нашли беглеца. По словам близких, его без особых промедлений отправили на передовую.

— Он был штурмовиком с первого дня, и вот его обратно на СВО отправили в свою же часть. Документов у него с собой, естественно, не было, а подавать, писать заявление из окопов тоже не мог. Он хотел до Донецка доехать, в военную комендатуру и
там написать заявление. Но не получалось, потому что не пускали просто, раз дезертиром был. В часть на службу он заступил с февраля, а оформили его в конце марта. То есть почти полтора месяца был на передовой, но без оформления всяких документов повторно, — говорит Альбина.

26 апреля Иван последний раз вышел на связь с семьей. Он позвонил матери, заверил, что с ним всё хорошо. Предупредил, что некоторое время будет без связи.

— Говорит, мол, мама, не теряй, мы уходим дня на три. А 27 апреля мне сказали, что он погиб, разорвало его дроном. Вот и всё, — плачет Алла Александровна.

Похоронили Ивана Новопашина в воскресенье, 12 мая. На прощание с ним многие близкие и друзья приехали из других населенных пунктов и городов. Супруга военного также была на прощании. Однако, по словам близких, совсем недолго.

По словам родственницы, справку о смерти Ивана семья получила лишь во вторник. Когда утром мама военного поехала в военкомат, чтобы написать заявление о приостановке выплат, ей сообщили, что в понедельник уже пообщались с женой погибшего.

— Эта мадам, не имея ни справок, ни свидетельства о смерти, уже в понедельник утром требовала выплаты с военкомата. И если бы мы чуть-чуть опоздали, то она бы получила их, — заключает сноха Ивана.

Мама Ивана Алла Александровна говорит, что до этого женщина убеждала всех, что деньги ей не нужны. Однако потом не стала отказываться от гробовых.

— Она уже в Сочи съездила, отдохнула. И газ провела, — усмехается Алла Александровна, вспоминая обещания невестки.

По словам пенсионерки, единственная наследница сына, кроме нее, это дочь Ивана. Мужчина расстался с ее матерью, когда девочке было полтора года. В свидетельстве о рождении в графе «отец» он не значился. Когда военный был в отпуске, вспоминает женщина, он пытался общаться с дочерью, но диалога особо не сложилось: «Приезжал к ним всё время пьяный. Звонил ей тоже пьяный. Она с ним не стала общаться». На похоронах Ивана его 19-летней дочери не было. На звонки родственников она не отвечает.

По словам семейного юриста, доказать, что брак был фиктивный — непросто. Для этого необходимо, чтобы истцом в суде выступила прокуратура. Однако сотрудники ведомства, по словам близких, отказались принимать заявления от матери погибшего. В другом же случае брак, заключенный даже на третий день знакомства, не противоречит законодательству из-за «свободы волеизъявления».

— У нас в Байкалово тоже случаи такие были, — говорит Алла Александровна. — Мальчишка пришел в отпуск, ему 25 лет. Где-то сидели, пировали, а на другой день они с ней расписались, ей 46 лет. Мать стоит возле ЗАГСа, плачет, а их регистрируют. Ну там хоть мать знала, а я-то нет. Я бы слова не сказала, если бы он знаком с ней был до [*****], жили бы вместе. Сделали этот закон для военных (участники СВО могут заключить брак в течение одного дня. — Прим. ред.), а не продумали до конца. Получается, как будто яд изобрели, а противоядия-то нету.

Это не первая подобная история, о которой мы рассказывали. Почитайте, как после смерти Виталия из Тюмени на СВО появилась его 30-летняя супруга, на которой он женился за три дня до гибели. Родные почти уверены: брак фиктивный, а новоиспеченная жена — мошенница. Всю свою жизнь 47-летний Виталий Пшеничный прожил холостяком. Даже с женщиной, которую «любил больше жизни», до ЗАГСа так и не дошел. Не попал он туда и после смерти возлюбленной, чтобы установить отцовство над сыном-подростком, а оставил его на попечении незнакомцев. Когда мужчина подписал контракт и уехал на СВО, уже было поздно. Теперь семья военного пытается добиться части компенсации для его сына.