Война с телефонами и грибком: почему российская армия до сих пор застряла в СССР

Журналист 72.RU Артур Галиев вспоминает свою службу армии и размышляет о том, почему служба застряла в советских временах и почему многие не вспоминают об этом времени с позитивом? Почитайте его колонку.

Я служил в армии с ноября 2014 по ноябрь 2015 года. Честно признаюсь: пошел потому, что другого выбора не было. Вариант откосить за деньги не рассматривал совсем. Эпичных историй про службу у меня не так много, да и сам факт того, что был в армии, — не повод для гордости, так как в ней были миллионы российских мужчин. Отслужил и забыл про прожитый год. Мне есть что рассказать, и я сделаю это в колонке.

25 октября произошла трагедия под Читой, где срочник Рамиль Шамсутдинов расстрелял своих сослуживцев. Чтобы понять, что произошло, я даже 31 октября вылетел в Забайкалье. В этот же день в Калужской области было обнаружено тело солдата Сергея Сафонова, повесившегося в кабинете командира. Затем, 8 ноября, в Тюмени в больнице умер курсант ТВВИКУ. А если взглянуть на статистику, с начала ноября в России умерло десять молодых солдат. И это не те случаи, когда Минобороны имеет право замять ситуации и сослаться на «так сложились обстоятельства». И что это не системные проблемы.

Предвижу комментарии про то, что я не патриот, поливаю грязью родную армию и вообще, может, меня в войсках гнобили, поэтому я такой злой. Считайте, что хотите, но я хочу поднять проблему, которая убивает наших солдат, а также обратить внимание на бытовые и социальные проблемы, с которыми сталкиваются срочники (и это мы исключаем дедовщину).

Минобороны тратит миллиарды на патриотическое воспитание и увеличение престижа армии, чтобы в военкоматах срочники стояли толпами, желая отправиться в мужскую школу жизни. Оказавшись там, они утыкаются в реальность, с которой до сих пор сыплется советская краска.

Театр начинается с вешалки, а Вооруженные силы — с военкомата. Что мы видим в нем сейчас? С порога ощущаешь, что ты тут не человек, который пошел выполнять долг гражданина, а груз, который надо «продать». Всё это сопровождается ложью твоим родителям, что на службе всё под камерами, как в детском саду, а «армейские деды не успевают постареть». Но на самом деле ты не знаешь, что за часть, в которую идешь служить, какие там условия, какие задачи перед тобой поставят.

Кажется, что в современном обществе, где сугубо капиталистические отношения, человек имеет право на обладание информацией. И возможность иметь малейший выбор при отправке на срочную службу. Хочется, чтобы к тебе относились не как к заключенному, а как к человеку, сделавшему осознанный выбор.

Одна форма на весь год

И вот ты приезжаешь на службу. Тебе выдают комплект формы и белья, бушлат, шапку, варежки, берцы, вещмешок, кружку, ложку, мыло и одну пару носков (которую на третий день в армии у меня своровали). То есть в умах Министерства обороны этого набора достаточно для солдата на 365 дней службы.

А что делать солдату, если он решил постирать свои вещи? Во время службы нам пришлось доставать форму там, где мы хотим. По обеспечению срочников видно отношение Минобороны к своим солдатам. Ты в этом комплекте формы утром бежишь на зарядку, потом ковыряешься под КАМАЗом, грязный приходишь в казарму и думаешь, как постираться так, чтобы к утру не ходить во влажной одежде. Здравствуй, пневмония.

У моего отца глаза на лоб полезли, когда я ему сказал, что берцы и форма — одни на год и заменять их через время никто не будет. В советское время практика была обратная: солдаты имели несколько комплектов одежды. Вероятно, тогда не пытались сэкономить, как сейчас.

Это только начало бытового стресса, о котором обычно не вспоминают. Круглый год ты ходишь в нижнем белье, выдаваемом каждую неделю, а может, и реже, если старшина — лентяй. Я не снежинка, но знаю, что далеко не всем приносит удовольствие носить чужие трусы, хоть и постиранные (и не всегда хорошо). Большинство старшин и офицеров категорически запрещает носить свое белье. Не положено же!

Тут дурость в том, что устав, созданный ещё в советское время, банально не предусматривает, чтобы в солдатской полке находились такие вещи, как электробритва, дезодорант и собственные трусы. За такие вольности может прилететь от старшины. А почему? А потому что! В качестве аргумента можно выдвинуть только опасение командиров «если солдатам не выдавать нижнее белье, то они перестанут переодевать его, так как не все военнослужащие умеют даже ноги мыть».

Проблемы касаются и банальной связи с родными и близкими. Все знают, что в армии строго-настрого запрещены мобильные телефоны. Причина очевидна — чтобы какой-то срочник на своей страничке не опубликовал какой-нибудь последний «Искандер-М» (ракетный комплекс. — Прим. ред.) или секретный танк.

Несмотря на то что в войсках почти разрешили пользоваться мобильными телефонами во время выходных, мы не избавились от дуболомного отношения к ним. Служившие расскажут вам потрясающие истории про то, как командиры заставляли срочников топить сотовые в банке, разбивать об пол, бросать на них гири. Почти во всех казармах есть стена, к которой прибиты телефоны. Я мало видел адекватных командиров, которые подошли разумно к этому вопросу. Одному парню, который зачем-то приехал на службу с шестым айфоном, командир посоветовал оставить у него в сейфе гаджет на время службы, чтобы потом ни у кого не было проблем.

Честно, не знаю, каким способом можно нормализовать использование средств связи с домом на службе. Вседозволенность, конечно, может привести к тому, что солдаты автомат потеряют, заглядевшись на экран телефона. Во многих организациях есть регламент использования мобильных устройств во время рабочего дня. Ваш же начальник не забирает у вас телефон и не прибивает его к стене позора в офисе. Поэтому и приходится в армейке прятаться, чтобы позвонить домой, узнать, как дела у родных.

Бытовые условия

У всех служба разная, но большая часть срочников сталкивается с полным отсутствием бытовых условий для солдат. Вся казарменная жизнь напоминает брожение в банке селедки. Как сейчас помню наши семь умывальников. Какой ад творился утром, когда 120 человек шли мыться. Вечером история повторяется — две душевые кабины на казарму. Как вам такое? Ещё в качестве добавки — отсутствие горячей воды!

Не отрицаю, что есть множество частей, где бытовые условия созданы гораздо разумнее, но много солдат выживают именно в таких условиях, в каких был я сам. Проверки, конечно, видят это, но отчет в Минобороны будет другим.

Из-за проблем с бытом медчастям приходится биться не только с болезнями солдат, но и с повальным грибком у личного состава. Видел, как у людей чернело тело с ног до колен из-за какой-то неведомой заразы, которую подцепили в казарме.

Большая часть объектов, построенных для Вооруженных сил, — это советское наследие, которое начинает постепенно разваливаться. Это проблема не только армии, но и всей страны. На один созданный объект мы теряем десять. Скоро наши потомки будут воевать друг с другом за остатки древних советских технологий на пустошах постапокалипсиса, так как новых не построили.

Главная беда армии

Знаете, если все эти неудобства можно ещё принять и при желании армия может это как-то доработать — раздавать больше комплектов формы, включить горячую воду, а для телефонов ввести особый регламент, который, допустим, запрещает использование устройств с камерой, — то одно не исправить — воровство.

Воруют все и всё. Положил шапку на стол, отвлекся — пропала шапка. Понятия «украли» в армии не существует. Для этого есть другое слово — «потерял». За службу у меня «потерялись» шнурки от берцев, стельки, телефоны и даже грязные носки. До сих пор поражаюсь этому. Вина за потерю лежит непосредственно на собственнике. Все вокруг считают, что воровства нет, есть только «потери».

Отправляешься в армию на год, а оказываешься в прошлом, где-то в 1980-х годах. С автоматами Калашникова тех годов, с книгами в ленкомнате (сейчас это учебный класс, но советское название до сих пор живо в армии). Этот дух прошлого в российской армии витает во всем. Это не значит, что раньше он был плохим, но даже вкусное яблоко вскоре начинает портиться.

Делаются и попытки осовременить систему. Например, армию избавили от нарядов на кухне, но почему-то не могут избавить от уборки. Это же тоже можно передать в руки подрядчиков, чтобы лишить возможности офицеров наказывать солдат и отправлять натирать полы и драить туалеты. Психология у людей разная — один спокойно пойдет ковыряться в унитазе, а другой — нет.

В армии процесс движения к современности почему-то называют «гуманизацией службы». То есть не бить солдат, не заставлять их чистить картошку, не красить траву и не натирать полы, ну и в общем создать комфортные условия службы — это такой сложный процесс?

В этом и беда, что армия не хочет стать современной. Я не требую, чтобы командиры гладили скучающих по дому солдатиков. Дисциплина должна быть, должен быть выход из зоны комфорта, когда человек наконец-то может оторваться от маминой котлетки и пожить в суровых условиях, чтобы действительно стать защитником. Главное, чтобы это не выливалось в садизм и откровенную антисанитарию, чтобы дембель вернулся домой, прихватив с собой жизненный опыт, а не грибок на пальцах, гнилые зубы, убитое здоровье и ненависть к службе.