История красотки в погонах: от банкротства гигантов до «лица» кузбасской прокуратуры

Последние пару лет силовые структуры стали более активно осваивать соцсети, рассказывая о своей работе и криминальных новостях голосами симпатичных девушек — сотрудниц пресс-служб ведомств. Сейчас от лица прокуратуры Кузбасса говорит Анжелика Устюгова, которая не только отвечает за взаимодействие со СМИ, но и сама представляла интересы государства и граждан в судах. Ей не раз приходилось сталкиваться со стрессом и тяжкими преступлениями в новом для нее регионе — сама она из Омской области. Как при всём этом у нее получается оставаться красоткой и справляться с сыном-подростком — в интервью NGS42.

— Работа прокурора — это вообще женская профессия?

— Я считаю, что нет четкого разделения на мужские и женские. Профессия прокурора очень объемная, разнообразная. Да, какие-то моменты женщинами воспринимаются ближе, например, при работе с несовершеннолетними. В таких случаях она вникает в проблему как мать, так в нас природой заложено. Конечно, есть нюансы определенные, которые не каждая выдержит: ночные выезды на различные преступления против личности, в том числе на сексуальной почве, убийства. Тяжело не поддаваться эмоциям, и спокойно выполнять обязанности, видя страшные картины, мы же тоже люди, но такую работу мы выбрали.

Мир меняется, и мне кажется, что женщины уже давно приобрели определенное мужество и упорство, успешно конкурируя с мужчинами в и различных сферах.

— А почему вы выбрали эту профессию?

— Я очень хотела быть юристом. Я даже в школе ходила в юридический кружок. Мне очень нравится пластичность профессии: у нас законов очень много и подзаконных актов, и их нужно уметь сопоставлять, анализировать, вникать в детали.

— Игра в сыщика?

— В какой-то степени, да, это азарт.

— А юристом было желание выступать в роли защитника или со стороны обвинения?

— Когда ходила в школьные кружки, про прокуратуру особо ничего и не знала, только из фильмов, в которых показывали работу суда, адвокатов. Но они, конечно, очень далеки от реальности.

В итоге я была государственным обвинителем по гражданским делам, арбитражным, оглашала обвинения и доказывала виновность в суде. Интересный опыт. Кстати, арбитражные дела вызывали у меня особую любовь. Они очень интересны с экономической точки зрения, там всегда сложные и от того интересные схемы, которые надо распутать, непростой процесс доказывания. Гражданские, конечно, тоже важны, ведь там в каждом случае за делом стоит судьба людей. А это эмоции, сострадание.

Прокурор может выступать в делах по лишению родительских прав. Бывают всякие ситуации при разводе, родители, допустим, не поделили ребенка и пошли в суд. Не всегда истец прав, и творя работа объективно изучить все доказательства, опросить людей, порой на первый взгляд какая-то мелочь, незначительная деталь влияет на весь ход процесса. Здесь важно все учесть и не допустить нарушения прав всех сторон.

— Но в профессии вы оказались не сразу?

— Да, сначала пошла на медицинский по стопам своих родителей: отец у меня врач-стоматолог, мама всю жизнь отработала медсестрой, но имеет высшее образование, по специальности — логопед. Я даже три года отучилась в медицинской академии, получила диплом, могла стать педиатром. Но если честно, воспринимать медицинскую информацию, формулировки, было неинтересно. В юридических терминах и особенностях я разбираюсь лучше. Поступила в юридический институт, который благополучно закончила.

Начинала работу в прокуратуре с должности секретаря — машинистки, потом ушла с госслужбы в декрет, а вернулась уже на оперативную работу. Но даже учитывая, что я видела, до конца еще не осознавала, насколько это объемная профессия.

Перечень вопросов, входящих в полномочия прокурора, кажется безграничным: люди всегда на что-то жалуются, во всё нужно вникнуть, всем помочь, а для этого требуется изучить определенное законодательство, которое регулярно совершенствуется и за всем нужно следить.

— Самое первое дело в качестве прокурора наверняка запомнилось?

— Не особо, я работала в прокуратуре Крутинского района Омской области. В мои обязанности входило поддержание государственного обвинения. Серьезных дел не было, в основном мелкие кражи. Но однажды в наш суд направили дело в отношении ОПГ фальшивомонетчиков. Их было пять человек не русской национальности, у каждого по адвокату и по переводчику. Мне помогал тогдашний руководитель. На суде было довольно волнительно, обстановка стояла нагнетающая, тем более для уровня сельского суда. Но мы справились, за что я очень благодарна заместителю руководителя, который помогал, направлял. Вообще институт наставничества правильный, потому что молодым специалистам нужна поддержка.

— А не было страха выступать в суде, в том числе перед обвиняемыми?

— Нет, никогда такой мысли не было, что могу пострадать. Наоборот, всегда чувствовала, что государство меня оберегает и хранит. Угроз и предложений «развалить дело» мне никогда не поступало.

Были такие дела, которые пугали своим фактом свершения. Помню ДТП, когда пьяный водитель сбил двух детей насмерть. У него на лице во время заседания читалось, как ему страшно от того, что он наделал. Просто сел пьяным за руль и лишил двух малышей жизней.

Рецидивист запомнился, который неоднократно обвинялся в тяжких преступлениях. «Послужной список» огромный: изнасилования, убийства несовершеннолетних, в колониях больше 25 лет провел. Вот он на суде «очень комфортно» себя чувствовал. Смотришь на человека и думаешь, ну как-то же где-то какое-то раскаяние должно быть, а его нет.

Да и не только в уголовных делах такое. Бывало, что дети в гражданских исках просили лишить родителей их прав. Это, наверное, страшно, когда ребенок хочет от тебя отказаться. До какой степени нужно было довести маленького человека?

— Если не было угроз, то может быть были подкаты?

— Когда ты в процессе, ты весь погружен в дело, думаешь, как выстраивать стратегию, преподносить доказательства, зачитывать обвинение. В такие моменты не обращаешь внимание на участников заседания, их знаки симпатии или агрессии. В суде вообще не особо с кем-то общаешься, разве что с адвокатами, но и у них свои задачи.

— Бывали случаи, когда подсудимых было жалко?

— Один раз, и это тоже касалось ребенка. Он оказался в таких условиях, что ему, грубо говоря, пришлось воровать, чтобы просто выжить. Но от ответственно это не освобождает, хотя в суде было учтено в качестве смягчающего обстоятельства. Родителей после этого лишили прав. На всю жизнь этот случай запомнила, потому что мальчик буквально рос на моих глазах.

Мне не приходилось отслеживать судьбы людей, в делах которых я поддерживала государственное обвинение. Но недавно в новостях увидела предпринимателя, у которого в свое время отбирала объяснение в рамках проверки. Тогда в его действиях нарушений мы не выявили, но спустя много лет он все-таки преступил закон.

— И после этого вы оказались в пресс-службе?

— Нет, с 2011 по 2015 годы я занималась поддержанием государственного обвинения, участвовала в гражданских делах, осуществляла надзор за соблюдением прав несовершеннолетних. А с 2015 по 2021 год занималась общим надзором. В мои обязанности входил надзор за исполнением законодательства о банкротстве, контрактной системе, бюджете, налогах.

Особенно мне интересно мне было проверять банкротные процедуры на предмет их законности. Очень трудоемкий, но безумно интересный процесс. Изучая отчеты, судебные решения, движения по счетам, сведения об имуществе можно прийти к выводу было ли банкротство преднамеренным или к этому привели иные обстоятельства.

В качестве примера лично для меня стало «делом века» стало банкротство «Мостовика». Это была огромная организация, которая возводила крупные объекты в России, для нее специально изготавливали оборудование. В какой-то момент организация начала банкротиться, образовались долги по заработной плате. В прокуратуре была создана специальная группа, которая занималась надзором за исполнением законов при банкротстве предприятия. Несколько лет шла процедура, но мы добились выплаты задолженности по заработной плате полностью.

Что касается пресс-службы, то это моя другая мечта — быть помощником по взаимодействию со средствами массовой информации. Наша профессия позволяет, не выходя из одной сферы, попробовать разные направления. И это на самом деле здорово, не дает выгореть: мы можем в гражданское дело ходить, в уголовное, заниматься надзором, в том числе соцправа, экономики, прав несовершеннолетних, предпринимателей. В какой-то момент я захотела стать пресс-секретарем, осветить работу моих коллег, которая часто остается незамеченной, как орган, который действительно помогает гражданам и защищает государственные интересы.

— Ожидания от новой работы совпали с реальностью?

— Полностью. Я получила много новых навыков, например, монтировать видео, писать те же пресс-релизы, которые должны быть понятны обычным людям, не разбирающихся в юридических терминах.

— Честно говоря, релизы ведомств частя пестрят канцеляризмами и оборотами в духе «произвел удар в область лица». Люди так не говорят.

— Мы учтем, отзывы приветствуются. Каждый день мы чему-то учимся, у меня вообще поначалу даже проблемы со сном были, вздрагивала от каждого сообщения. Сейчас уже третий год пошел, стало проще, я уже знаю, что делать, кому звонить, чтобы получить информацию, как комментировать СМИ.

— Можно назвать работу сложной?

— Она требует постоянной сосредоточенности и опыта, без него текст не напишешь. Плюс специфика разная в регионах, но коллеги сильно помогают.

— Сложно было с таким опытом, связями, близкими людьми, сыном, пусть и довольно взрослым, все оставить и уехать в другой регион?

— Наверное, дух авантюризма сделал свое дело. Я хотела сменить место жительства, не смотря на то, что очень люблю Омск. На тот момент было такое: «а почему бы нет»? Ребенок взрослый, я готова, самой интересно, работу предлагали тут ту, которой я хотела заниматься.

А в Кузбасс я прямо влюблена. В Междуреченске какая красота, в Шерегеше, на Танае. В Прокопьевске довольно мрачно на въезде, но хочется погулять и там. В Тисуле хочу побывать. В основном бываю в территориях по работе, но есть идея объехать весь регион.

У меня родители мамы жили в очень глухой национальной деревне на севере Омской области, в Тарском районе: две улочки, красивые, как с картиночки и больше ничего. Там очень яркая холмистая местность, и таких бескрайних васильковых полей как там, я больше никогда в жизни не видела. Кузбасс своим рельефом, чем-то напоминает мне те места.

Я полюбила «Томскую писаницу», могу одна туда приехать с утра, пока тишина, птички поют, воздух обалденный, и часа три-четыре гуляю.

— Как сын отнесся к переезду? У него все же были там друзья, одноклассники, а он раз — и уехал в угольный край.

— Мой сын — моя опора. У него есть очень ценная черта: он меня во всем всегда поддерживает, и я стараюсь ему отвечать тем же. Пока был маленький, скучал, когда я много работала и домой приходила только поспать. Тяжело было — он ко мне тянется, а надо бежать в суд.

— Наша женская часть редакции попросила узнать: как, работая в таком большом стрессе, в сложной и тяжелой профессии, удается оставаться красивой?

— Режим. Во-первых, я жаворонок. Встаю в 5-5:30 утра, в 7:30-8:00 уже на работе. Начинаю день с зарядки для бодрости духа, стакана горячей воды, готовлю завтрак, всякие косметические процедуры делаю. Мы же девочки. Нужны быть красивой для себя. Кушать стараюсь то, что готовлю сама. Калории не считаю, но ограничиваю себя в чем-то, например, сладком, практически не ем мучное, хотя безумно люблю блинчики. Газировку, кофе практически не пью, только чаи и чистую воду. Не скажу, что слежу прям за питанием, но пытаюсь.

Я очень много хожу. Не только по работе с первого по пятый этаж бегаю, но и для себя. В неделю у меня три-четыре тренировки. С ребенком по выходным мы можем гулять два-три часа без остановок по городу. Заметила, чем старше становлюсь, тем больше тянет в ЗОЖ. Вообще, надо уметь принимать себя. По выходным я не крашусь, да и на работу сильно макияж не наношу.

— Прокуроры рано выходят на пенсию из-за выслуги. Есть уже мысли, чем займетесь после этого?

— Буду заниматься психологией, мне это всегда было интересно. Если бы могла вернуться в прошлое, попробовала бы себя в криминалистике. Но нет, все же больше психология. Мне очень интересно понять, почему люди поступают так или иначе.