От взяточничества до поисков любви — топ главных текстов NGS42.RU за эту неделю

Вот и закончилась неделя, а у NGS42.RU на ней вышло множество интересных и важных материалов. Какие-то из них могли пропустить даже наши постоянные читатели. Чтобы не оставить вас без занятного чтива, редакция подготовила дайджест самых увлекательных текстов.

В начале недели мы раскрыли подробности уголовного дела, в котором замешан бывший мэр Анжеро-Судженска Александр Рыбалко. На посту градоначальника чиновник пробыл почти четыре года и народной любви за это время не снискал. После задержания летом 2023 года горожане не посочувствовали чиновнику, а припомнили нерешаемую проблему с терриконом и пахнущую болотом воду из-под крана.

В конечном итоге главу города обвинили в злоупотреблении полномочиями и взяточничестве. Следователи раскрыли коррупционную схему. Разгадать ее, что удивительно, помогли показания бизнесмена, который и давал «на лапу» сотрудникам мэрии.

Разговор о коррупции в администрации начал владелец ООО «СНК» Андрей Лапин. Выдать следователям своего подельника он решил не по доброте душевной или мукам совести. Мужчина желал сменить тюремную койку на домашний диван.

Предприниматель сидел в СИЗО по уголовному делу, связанному с двумя многоквартирными домами в Анжеро-Судженске. В 2020 году он взялся за их строительство, но, как можно догадаться, не довел до конца. Когда силовики увидели пустующую территорию, у них возникли вопросы: куда делись бюджетные деньги, которые Лапину выдала мэрия взамен квартир. В дома после возведения должны были заселить сирот и переселенцев из ветхого жилья. В своей неудаче Лапин обвинил не абы кого, а известного нам градоначальника Александра Рыбалко.

В 2020 году, заняв пост главы города, взялся сразу за муниципальные контракты по покупке квартир для льготников. По версии следствия, он решил не помочь переселенцам из ветхого жилья и сиротам, а нажиться на них. Для своего плана мужчина начал искать в 2020 году компанию, которая могла бы стать застройщиком двух многоквартирных домов в городе. Тогда-то ему и подвернулся кемеровский застройщик Лапин.

В подобных муниципальных контрактах администрация частично финансирует возведение жилья. Взамен мэрия получает квартиры, которые в будущем уходят льготникам. Для выдачи аванса горадминистрации нужна гарантия: если стройка вдруг сорвется, то выданные организации деньги в любом случае вернутся. Обычно эти обязательства берут на себя банки. Компания была не платежеспособна, поэтому гарантию получить не могла.

Во время встреч, о чем застройщик признался на допросах, Рыбалко запросил у него взятку. Это условие для подписания договоров он назвал «домашним заданием». Как выполнить его, учитель мэр пообещал объяснить позже.

Намекнув о деньгах, глава города, считает следствие, сказал своей подчиненной Архиповой убрать из договора пункт о гарантии. По итогу Рыбалко заключил с организацией 20 незаконных контрактов, еще столько же следователи обнаружили за подписью председателя КУМИ.

В то время как одни берут взятки, вместо помощи сиротам, другие горят на работе, чтобы дать шанс на жизнь самым маленьким и беззащитным детям. Корреспондент NGS42.RU побывала в отделении неонатологии, в том числе в палатах интенсивной терапии, куда попадают новорожденные с разными пороками развития, но чаще те, кто родился раньше срока. Недоношенные не могут самостоятельно дышать, у них критически низкий вес, слабые мышцы и кости, не работают почки и мозг.

Один из таких пациентов — Артем. Он увидел мир на семь недель раньше положенного срока. Его пальчики так и не успели прикоснуться к маме — его сразу же забрали из-за нераскрывшихся легких. Сейчас за него дышит аппарат ИВЛ.

Из роддома в реанимацию, которая работает круглосуточно, малыш приехал в инкубаторе. Это маленький бокс, оснащенный десятками технологий. В нем крошку сразу подключили к ИВЛ, проверили сердцебиение, поставили капельницу и зонд для питания.

Взрослым зайти в отделение можно только в полной экипировке, надев халат, маску, шапку и перчатки. Это барьер от инфекций извне, которые могут убить ослабленные организмы. А пациенты бывают здесь разными, даже совсем крохи, весом 480 граммов и ростом 32–34 сантиметра.

Таких детей здесь не боятся. За спиной только заведующего Артема Черных сотни спасенных жизней.

В первый день жизни Артема команда неонатологов встретила его в полной боевой готовности. Они знают, как вырвать ребенка из лап смерти.

— Медсестра находится с ним в режиме 24 на 7. Мы стараемся компенсировать, что он находится у нас в отделении один, без мамы. Доктор также бывает здесь по несколько раз за час. Это ничего, есть дети, от которых мы просто не в состоянии отойти. Только стабилизируем, и всё меняется, — объясняет заведующий.

Врачи не дают прогнозы, сколько Артем пробудет в кювезе. Главное, чтобы он поскорее «раздышался», ведь находиться долго под ИВЛ тоже грозит осложнениями, в том числе для бронхов.

Период новорожденности у детей заканчивается после 28 дней. Недоношенные, конечно, находятся в отделении дольше — обычно около месяца. Всё это время малыш, к сожалению, остается вдали от самых близких: палат для мам в отделении нет.

В некоторых случаях маме дают покормить кроху, поменять ему памперс или подмыть. Прикосновения родных — это тоже некая терапия. По словам врачей, их маленькие пациенты всё чувствуют и понимают, но реагировать не могут.

— Все мамы волнуются, когда ребенок находится в реанимационном отделении. Есть те, которые при этом понимают происходящее и доверяют нам. Их дети и ведут себя приемлемо. Бывают мамы, у которых эмоции бьют через край, зачастую с их детьми работать сложнее, — признаётся Черных.

Большинство историй пациентов отделения реанимации заканчиваются благополучно. Из закрытого кувеза малыша переводят в открытые реанимационные системы. Черных сразу разрушает стереотип, что недоношенные остаются инвалидами. Чаще мамы выходят из стен больницы со здоровым ребенком на руках.

Иногда дети возвращаются, но уже в качестве гостя — приходят бывшие пациенты и их родители, чтобы сказать спасибо первому в жизни врачу.

Больные дети постарше — забота другой нашей героини этой недели Дарьи Витютневой. Она основала сеть больничных школ в Кузбассе, где получают образование ребята, находящиеся на длительном лечении. Это пациенты с онкологией, туберкулезом и другими тяжелыми диагнозами.

В госпитальную педагогику Дарья пришла не сразу. Окончив филологический факультет КемГУ, она стала учителем начальных классов. В школе она училась терпению, искала подход к родителям и усваивала, как устроена система образования. А спустя семь лет вдруг поняла: в обычном учебном заведении ей тесно, хотелось больше ответственности.

Она увидела вакансию замдиректора в Кузбасский центр образования. Собеседование прошло на ура. А вскоре здесь окрыли новое направление.

— Появилась первая в Кузбассе госпитальная школа, и мне предложили возглавить проект «УчимЗнаем». В тот момент моя мама заболела онкологией. Я на себе почувствовала всю ту боль, когда ты сталкиваешься с этой болезнью, тревогу, отчаяние, когда земля уходит из-под ног, — вспоминает учитель.

Каждый этап мучительного лечения Дарья проходила рядом с мамой, поэтому хорошо понимает, что испытывают родители детей, находящихся на длительном лечении.

Обучение детей во время длительной болезни — это отдельный вид педагогики, требующий особой подготовки. В этой области и сейчас специалистов немного — в Кузбассе около ста человек. А два года назад Дарья была первой.

Сейчас таких школ уже шесть: в столице Кузбасса при детском отделении онкологии, в Центре реабилитации «Золотая рыбка», при отделении кардиохирургии в научно-исследовательском институте комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний, в санатории для детей, больных туберкулезом в поселке Барзас, в Новокузнецке в детском отделении онкологии и гематологии, в клиническом противотуберкулезном диспансере. Также при каждом подразделении уже появился свой тьютор — это такой педагог-наставник, который организует образовательный процесс изнутри больницы. Этих специалистов Дарья обучала сама.

Сейчас таких школ уже шесть: в столице Кузбасса при детском отделении онкологии, в Центре реабилитации «Золотая рыбка», при отделении кардиохирургии в научно-исследовательском институте комплексных проблем сердечно-сосудистых заболеваний, в санатории для детей, больных туберкулезом в поселке Барзас, в Новокузнецке в детском отделении онкологии и гематологии, в клиническом противотуберкулезном диспансере. Также при каждом подразделении уже появился свой тьютор — это такой педагог-наставник, который организует образовательный процесс изнутри больницы. Этих специалистов Дарья обучала сама.

Важную роль играет и оформление, чтобы учеников встречали не привычные больничные стены. При этом каким будет школьное пространство, в большей степени решают сами пациенты.

Дарья рассказывает, что трагические исходы в стенах детских больниц происходят не часто. Медицина развивается, и большинство детей выздоравливает и возвращается к обычной жизни даже после очень тяжелой болезни. Но процент в статистике — совсем не то же самое, что твой конкретный ученик, любимых супергероев которого ты назовешь не задумываясь.

— В проекте было несколько таких особенно тяжелых историй. Мы обращаемся за консультацией и психологической помощью. Специалисты работают и с нашими детками, и с родителями, и с педагогами. Очень сложно принимать, говорить об этом, переживать. Ребенок может 10 месяцев быть с нами, год, полтора, а затем — внезапный уход. Но атмосфера, которую мы создаем в госпитальной школе, не дает зацикливаться на этом, — объясняет руководитель.

Если в школе такое происходит, учителя обсуждают это с детьми, вместе вспоминают, каким замечательным был их одноклассник. Говорят те слова, которые не смогли сказать при жизни. При этом педагог отмечает, что дети воспринимают и болезнь, и утрату как часть жизни. Намного тяжелее смириться с произошедшим родителям.

Сеть госпитальных школ в области растет, и сейчас Дарье редко удается передавать знания непосредственно детям — слишком много административной работы, которая поглощает женщину целиком.

В ближайших планах педагога — получить еще одно образование. Сейчас она готовится к поступлению в Сибирский институт феноменологической и экзистенциальной психологии. Дарья хочет включить в работу с детьми песочную и сказкотерапию и добавить музыкальные занятия, а для этого нужно иметь определенные знания, чтобы не навредить.

С финансированием у госпитальных школ проблем нет. Развитие регионального проекта активно поддерживает Министерство образования Кузбасса. А педагоги в свою очередь готовы сделать всё, чтобы жизнь их подопечных стала радостнее, а выздоровление ближе.

В завершении недели редакция NGS42.RU отпраздновала День всех влюбленных. В честь 14 Февраля мы запустили новый проект о любовных знакомствах. Две журналистки — 22-летняя Лера Городецкая и 35-летняя Елена Гуськова — попробуют познакомиться с мужчинами несколькими способами и найдут самый эффективный. И первый, самый очевидный — сайт знакомств. Девушки зарегистрировались на нескольких платформах и узнали, возникает ли химия в Сети.

И Елена, и Лера пробовали два дейтинговых приложения — бот «Дайвинчик / Leo» в телеграме и сервис анонимных знакомств Pure. Обе кемеровчанки указывали в целях общение, поиск людей со схожими взглядами и интересами и не пытались обмануть собеседников, что ищут любовь и отношения.

Елена оценила эффективность приложений ниже среднего. В «Дайвинчике» пользователь отправляет в бот несколько своих фотографий, краткое описание и цель поиска. Затем сервис пересылает эти данные другим людям и показывает взамен их анкеты. На каждое сообщение от бота следует отвечать смайликом — сердечко, большой палец вверх или вниз. Если симпатия совпала, бот присылает ссылку на телеграм понравившегося человека и можно начать общение.

Где-то через час листания анкет девушке захотелось удалиться и заблокировать бот навсегда. Во-первых, в приложении нет отбора по цели знакомства и тебе присылают всех мужчин в +/- твоей возрастной категории. Скажем честно, предложения попадаются весьма странные.

«Пьюр» (Pure) ей понравился больше. Сервис позиционирует себя как приложение для быстрых знакомств и встреч. Да, среди целей присутствует «всё серьезно», но это явно не ключевая функция сервиса. Также пользователи могут выбрать «без обязательств», «вирт», что предполагает обмен нюдсами и общение на откровенные темы, «всё везде и сразу», когда ты за любой поворот сюжета по взаимному согласию, и даже «этичная немоногамия».

Кроме того, пользователи могут выбрать свои предпочтения, так называемые «соблазны». Наряду с невинными, такими как кино, выставки, астрология и прочее, соседствуют и более откровенные.

За пару часов в обоих приложениях журналистка получила более сотни лайков. Из-за такой активности и огромного количества уведомлений, заставляющих постоянно заглядывать в телефон, она испытала приступ паники из-за того, что все эти мужчины оценивают меня.

— Захотелось отключить или выбросить гаджет, — заключила экспериментатор.

Несколько диалогов получили свое развитие, но не обошлось и без «классики» приложений для знакомств — дикпиков. Елене четыре раза присылали без предупреждения снимки интимного характера. А еще многие мужчины занижали свой возраст лет на 20, думая, что выглядят сильно моложе своих ровесниц.

Лера вступила в эксперимент с энтузиазмом, думая, что найти парня в 22 намного легче, чем когда к тебе мчится четвертый или пятый десяток. Отчасти так и есть. Круг общения в твои лучшие годы довольно широк: университетские друзья, первые коллеги и знакомые по хобби. Но, наоборот, при таком огромном выборе найти «того самого и единственного» становится сложновато.

Создание анкеты в Telegram-боте «Дайвинчик» девушка откладывала несколько дней.

— Не пересчитать, сколько историй от знакомых я слышала о знакомствах в приложении: сталкеры, взрослые дядьки под ником молодых парней и насильники. Не отрицаю, что это скорее исключение, чем закономерность. Тем не менее страшновато, девушки меня поймут, — сообщает участница опыта.

Через неделю после регистрации Лера прекратила эксперимент. Просто не выдержала поток предложений: «расскажи о себе», «как дела?», «чем занимаешься?», «еще учишься?» Каждый раз переписка начиналась с одного и того же, что жутко ее выводило из себя.

Через какое-то время журналистка добавила в анкету «НЕНАВИЖУ ПЕРЕПИСЫВАТЬСЯ. ЗА ЛИЧНЫЕ ВСТРЕЧИ».

С Pure же заявок в «друзья» вновь было много.

— Выгляжу я миловидно и явно младше своего возраста, что привлекает несостоявшихся по жизни мужчин. За фотографиями 22-летних парней скрывались далеко не мэны в расцвете сил. Это добило меня окончательно, и с психом я удалила все приложения знакомств, — сообщает экспериментатор.

В итоге девушки решили, что поиск партнера на сайтах знакомств — пустая (еще и морально тяжелая) трата времени.