Дети другого сорта: как в России живут и погибают сироты в приемных семьях

Усыновление далеко не всегда сказка со счастливым концом. Для многих сирот трудности только начинаются в тот момент, когда они переступают порог нового дома. Вот три совершенно разные истории про силу родительской любви, трудности адаптации и невозможность приспособиться к жизни за стенами детского дома.

По данным Генпрокуратуры РФ, в стране 10% сирот заканчивают жизнь самоубийством, 40% попадают за решетку, 40% становятся алкоголиками и наркоманами. Только каждый десятый способен устроить свою самостоятельную жизнь, при этом многие предпочитают вернуться в детдом.

«Мы опустили руки»

Ольга рано родила первенца. Взрослый сын покинул дом, вдвоем жить стало скучно, поэтому семья решила усыновить сироту.

— Мы могли дать хорошие условия, тем более были знакомые в органах опеки, которые помогли разобраться со всеми документами — нам не составило труда усыновить мальчика, — объясняет женщина.

Когда Егор ступил на порог нового дома, ему было шесть лет. В детском доме будущие усыновители увидели скромного и тихого ребенка. Знакомые и родственники отговаривали семью.

У Егора были небольшие задержки в развитии. В школе он получал плохие оценки, и ни учителя, ни родители ничего не могли сделать с его успеваемостью. По словам мамы, это были еще мелочи. Чем больше ребенок привыкал к дому, тем ярче проявлялся его настоящий характер: упрямый, непослушный, истеричный. Со сверстниками Егор вступал в конфликты — не было и дня, чтобы он пришел домой без синяков.

Мальчик часто врал и вызывал к себе жалость у окружающих, тем самым оправдывая свое капризное поведение. Одна из его шалостей едва не привела к серьезным последствиям.

— Пришла я как-то на школьное собрание, где меня подозвала классная руководительница и шепотом начала расспрашивать, правда ли все синяки на теле мальчика от кулаков моего мужа, — вспоминает Ольга. — Начала упоминать органы опеки… Я стояла и не могла понять, что происходит. Как оказалось, Егор сам подошел к учительнице и рассказал весь этот бред.

В один момент родители не выдержали сложностей с воспитанием и решили вернуть ребенка в детский дом, однако спустя пару месяцев после этого Егор написал сообщение: «Мам, прости меня». Женщину охватили эмоции. Она подумала, что совершила большую ошибку: «Словно маленькая девочка выбросила надоевшую куклу».

Мальчика взяли обратно в семью, но счастье было недолгим, всё стало повторяться. Родители сказали себе терпеть до последнего, но окончательно Ольгу выбило из колеи воровство. Сначала стали пропадать украшения, потом и деньги.

— Он просто вытаскивал из сумки мой кошелек и брал их. Когда ловили его на этом, начинал кричать, что мы его не любим и просто ищем повод, чтобы снова сдать его в детдом, да и в целом родители мы никудышные! — вспоминает приемная мама.

После очередной ссоры Егор сбежал. Родители не видели его несколько недель, а когда он вернулся, стал извиняться и говорить, что всё осознал и больше такого не повторится. Рассказывать, где пропадал, юноша не стал.

С того времени парень стал всё чаще пропускать колледж, дома тоже появлялся редко, а когда приходил — выглядел нетрезвым. Приемный отец порой даже бил его, но как горох об стенку.

В последние два года жизни со своими усыновителями Егор стал употреблять наркотики. Однажды отец семейства пришел раньше домой и застал сына в компании наркоманов. Родители были в бешенстве, но на разговоры парень не обращал внимания. Он только и думал, чтобы снова поскорее уйти на несколько дней.

— Мне было очень стыдно перед соседями и знакомыми, но сделать мы не могли ничего, — жалуется Ольга. — Я понимаю, что в таких ситуациях нужно обращаться к специалистам, но мы думали: может, все-таки с возрастом у него выйдет эта дурь из головы. Да и вообще, денег на лечение у нас не было.

В 19 лет у Егора остановилось сердце от передозировки.

Приемная мать уверена, что в трагедии следует винить не воспитание, а гены. По ее словам, опека навещала их семью, когда Егор был маленьким. С каждым годом проверки становились реже, почему — неизвестно.

— Знакомые постоянно жалели нас. Не каждому на долю выпадет «счастье» растить такого ребенка, — заканчивает свой рассказ Ольга.

Педагог колледжа описывает Егора как ленивого, нелюдимого юношу, не испытывавшего интереса к учебе.

— Я как-то общалась с его мамой. Она рассказала о проблемах с воспитанием и как сейчас тяжело их семье — поэтому я списала всё на трудный подростковый возраст и даже не подумала о том, чтобы сообщить в опеку, — вспоминает преподаватель.

По словам соседки Егора, семья была необщительной, а мальчик ей с самого начала показался странным.

— Был зашуганным, как оборванец, постоянно на улице таскался один, — вспоминает женщина. — Когда подрос, обзавелся компанией, честно сказать, не очень — одни хулиганы и дети из неблагополучных семей. То кошку они изобьют до смерти, то что-то на стройке подожгут, то подерутся. Беспризорник.

Соседка уверена, что родители не уделяли должного внимания приемному сыну. Женщина пыталась связаться с опекой, но на ее звонок никто не откликнулся. О проблемах с наркотиками она догадалась сама, когда заметила, что в отсутствие родителей юноша стал часто приводить подозрительных людей в дом.

«У них существует только я»

Сиротам сложно социализироваться при получении условной свободы: и когда они выпускаются из детских домов, и когда приходят в новую семью. Даже если ребенок при усыновлении был совсем малышом, в более осознанном возрасте у него могут проявляться давно пережитые детские травмы или девиантное поведение, характерное для кровных родителей. Часто с этими проблемами невозможно справиться при помощи только родительской любви и мудрости.

Откуда возникают эти сложности с воспитанием? По словам психолога Андрея Заостровского, у таких детей не сформированы базовые потребности в слиянии и автономии.

— Материнская фигура в жизни ребенка через любовь и прикосновения формирует модель заботы, например о детской игрушке, — говорит психолог. — Дети в детдомах не имеют такого опыта. Следовательно, когда они выходят в социум, им сложно проявлять эмпатию.

Автономию, от которой зависят личное мнение и видение мира, в ребенке формирует отец.

— Если мать в общении с ребенком часто произносит фразы «мы покушали», «мы поспали», то отец, наоборот, всегда делает акцент на словах «я» и «ты»: «Ты хочешь кашу? — А я хочу яблоко», — объясняет Андрей Заостровский.

В детских домах сироты сосредоточены на самозащите и отстаивании своих интересов. У них существует только «я». При вхождении в социум они ведут себя отчасти эгоистично и по-потребительски.

— Дети привыкают к организации жизни в детском доме, поэтому не представляют, как им жить и чем заниматься в социуме, — отмечает доктор психологических наук Олег Степанов. — У них ограниченные возможности восприимчивости.

Так и возникает девиантное поведение: у детей-сирот отсутствуют ценности как моральные (например, неверие в искреннюю любовь и заботу), так и материальные (они не знают, как рационально тратить деньги или бережно обращаться с вещами). Психолог делает важное уточнение:

— Не стоит забывать и про предвзятое отношение общества к таким детям. Часто их воспринимают как людей другого сорта. Это очень влияет на самооценку и восприятие себя в жизни.

«У него мой дурацкий вредный характер»

Екатерина три года не могла забеременеть и в конце концов решила взять ребенка из детдома. Родственники не одобряли этого решения, а молодой человек молча выслушивал желания девушки.

Будущая мама была настроена взять девочку, в опеке же ей предложили взглянуть на четырехмесячного мальчика. При первом знакомстве все сомнения исчезли. «Он был совсем крошечный, такой хорошенький и очаровательный, я даже увидела в его личике черты себя и своего молодого человека», — вспоминает Екатерина. Процесс усыновления занял месяц.

Даже родственники, которые были против, прониклись теплыми чувствами к мальчику. Когда ему исполнилось три года, девушка через суд лишила его родную мать родительских прав. Та не проявила интереса — даже не явилась в суд. Сына она родила в 19 лет по случайному «залету», сама воспитывалась в детдоме и имела отклонения в развитии, которые проявились и у ребенка. Когда он достиг школьного возраста, стали наблюдаться задержки: быстрая утомляемость, проблемы с обучением. Екатерина отыскала хорошего репетитора, который нашел подход к мальчику.

С самых ранних лет женщина говорила сыну, что он неродной ребенок, и мальчик принял этот факт. Но иногда, во время сильных ссор, он может упрекнуть мать в том, что она не может любить его по-настоящему.

— У него мой дурацкий вредный характер, — смеется мама.

Как происходит процесс усыновления

На первый взгляд может показаться, что процедура усыновления очень долгая и сложная из-за множества законных ограничений и формальных требований к желающим. Но семьи, с которыми мы пообщались, утверждают обратное: сам процесс можно назвать простым и быстрым. Гораздо сложнее решиться на само усыновление.

Список необходимых мероприятий и ограничений насчитывает два десятка пунктов. Среди них — прохождение медосмотров приемными родителями, сбор пакета документов и справок, обучение в школе усыновителей. Окончательное решение принимает суд. Усыновителями могут стать совершеннолетние лица разного пола, являющиеся полностью дееспособными, не ограниченными или лишенными родительских прав и не имеющие судимостей. Будущим родителям важно иметь доход, обеспечивающий ребенку прожиточный минимум.

«Меня всегда преследовала мысль, что он сирота»

Альбина не задумывалась об усыновлении — у нее есть свой ребенок. Но однажды в ее семье случилась трагедия: брат зарезал свою жену на глазах у трехлетнего сына Юры. Узнав о случившемся, Альбина сразу поехала к ним в дом и застала мальчика с бабушкой среди мусора и грязи. Ребенок был худой, с босыми ногами, испуганный и заторможенный. «Его хотелось обнять и приласкать, помочь ему, спасти от ужасных условий, в которых он оказался», — говорит девушка. Бабушка, с которой внук остался на время выяснения обстоятельств уголовного дела, злоупотребляла алкоголем.

Все жалели Юру, но никто из родственников не хотел брать его в свою семью. Девушка поговорила с мужем, и тот, проникшись жалостью к мальчику, согласился на усыновление. На тот момент Альбина работала воспитателем в детском саду, имела хорошие характеристики, и сложностей с одобрением в усыновлении не было.

Юра первое время стеснялся и был боязливым. Его приходилось учить буквально всему: правилам гигиены, понятиям «хорошо» и «плохо», манерам за столом. Альбина ярко запомнила один из первых дней мальчика в доме.

— Юра проснулся рано и вышел из комнаты, чтобы найти еду, — вспоминает девушка. — В духовке у нас всегда были сухари, и однажды я застала его, грызущего сухарь.

Ребенок долго удивлялся, что дома всегда есть еда. Ночью часто просыпался в истерике и кричал. «Я приходила к нему, обнимала его, и он понемногу успокаивался», — вспоминает Альбина. Не прошло и двух недель, как мальчик стал называть приемных родителей мамой и папой.

В начальной школе Юра часто дрался, с агрессией относился к другим детям, но воспитание дало свои плоды. Со временем он стал более добрым и чутким, однако некоторые черты отцовского характера так и не получилось исправить.

— Я кучу времени тратила на разговоры с ним, объясняла, что вредить другим нельзя, — говорит Альбина. — Но вот кричать или ругать его у меня руки не поднимались: всегда преследовала мысль, что он сирота. Я просто не знала, как его наказывать.

Сирот берут в семьи ради денег?

За усыновление и оформление опеки государство платит, и иногда это очень приличные суммы. Например, единовременная выплата на ребенка составляет 18 тысяч рублей, ежегодная — 34 тысячи. В зависимости от возраста усыновленного существуют ежемесячные выплаты до 20 тысяч рублей. Ежемесячные вознаграждения родителя, в зависимости от группы здоровья, составляют до 25 тысяч. А если усыновлен не один ребенок?

Приемные родители или опекуны часто не выполняют своих обязанностей. Истории о том, как дети попадают к тиранам или маргиналам, еще больше закрепляют стереотип: сирот берут в семьи ради денег.

C другой стороны, детям нужно посвящать много времени и тратить на них приличные суммы денег.

— Сотрудники опеки и попечительства обязаны посещать приемные семьи и наблюдать за условиями, в которых проживает ребенок. Большое внимание уделяется и тому, на что родители тратят деньги, которые государство выплачивает для усыновленного, — говорит уполномоченный по правам ребенка в Свердловской области Игорь Мороков. — Подчеркиваю: если обязанности опекунов не выполняются, прокуратура находит нарушения и не оставляет ситуацию нерешенной. Я на своей практике не встречал ни одного случая, когда ребенка брали ради своей наживы, и уж тем более никто не приходил и не говорил: «Дайте мне детей, я хочу на этом заработать».

Мы теряем детей?

Если органы опеки и попечительства должны обеспечивать защиту детей и их достойное воспитание, то почему происходят ситуации, когда воспитанники детдомов попадают из ада в еще больший ад?

При подготовке этого материала мы пообщались с читательницей E1.RU, которая на условиях анонимности поделилась своими впечатлениями от органов опеки.

— Ни один колледж, ни один вуз в нашей стране не готовит специалистов в сфере защиты детства. Должности занимают инженеры, врачи, юристы, да люди какой угодно специальности, кроме несуществующей профильной, — рассказала наша собеседница. — Семейная и детская психология, понятие психологической травмы, последствия влияния детдома и отсутствия родителя в развитии ребенка — специалисты не имеют даже этих базовых знаний.

— Когда мы с мужем несколько лет назад впервые пришли на консультацию к специалистам опеки, нам предложили не ломать себе жизнь, не усыновлять, а пойти и родить себе еще одного ребенка, — вспоминает женщина. — Казалось бы, увидев перед собой стабильную благополучную семью, «защитники детства» должны были подумать о сиротах, которым эта самая семья могла бы помочь. Но нет.

Пока некоторые специалисты считают, что ребенку хорошо и в детском доме, без семьи и ничего страшного с его личностью при отсутствии заботы и любви не произойдет, мы продолжим терять детей. Но Игорь Мороков считает такие заявления сказками.

— Сегодня можно услышать разговоры, что органы опеки и попечительства совершенно не имеют интереса, остаются дети в детских домах или нет — их зарплаты от этого не увеличиваются. Но чем больше ты передашь детей в замещающие семьи, тем положительнее будет расцениваться твоя работа, — объясняет детский омбудсмен. — А вот что действительно бывает — это моменты, которые не позволяют отдать ребенка в определенную семью и которые усыновители не хотят воспринимать.

По словам Морокова, в опеке, как правило, работают клерки — люди, скрупулезно оформляющие документы.

— От этого, по моему мнению, и зависит защита прав ребенка. В большей степени органы опеки и попечительства — это чиновники, юристы, и свою работу они выполняют хорошо. Я считаю, что им не нужно быть психологами. У нас наблюдается положительная динамика, мы делаем всё, защищая интересы детей, — считает омбудсмен.

Без поддержки сиротам сложно найти себе место в мире, они нуждаются в помощи и защите. Пока же в стране продолжают существовать люди, которые решают судьбу детей, руководствуясь не совестью, а собственным расчетом. Случаев наказания виновных при этом по пальцам пересчитать.