Директор по работе на энергорынках СГК Антон Данилов рассказал о перспективах угольной генерации в контексте реализации крупных федеральных проектов и ответил на вопрос, будет ли СГК развивать возобновляемую энергетику на территориях присутствия и майнинг там, где наблюдается серьезный резерв мощности?
— Как бы вы охарактеризовали сибирскую энергетическую систему? Что лежит в ее основе и что отличает ее от других энергосистем?
— Энергетическая система Сибири сегодня наиболее экономична, и это отражается на уровне цен на оптовом рынке. Здесь преобладают гидроэнергетика и самая дешевая из углеродных — угольная генерация.
Из-за протяженных транзитных линий она сталкивается с определенными ограничениями при передаче электроэнергии на запад. Для повышения устойчивости системный оператор начинает варьировать пропускную способность электросетевого комплекса путем установления ограничений, и довольно часто наша дешевая генерация бывает заперта. Мы сталкиваемся с ограничениями на транзите между Иркутском и Красноярском, внутри Красноярска, между Красноярском и Кузбассом и так далее, включая казахстанский транзит. Соответственно, весь внушительный потенциал Сибири оказывается ограничен сетевой инфраструктурой: мы не можем выдать весь объем, который способны генерировать, хотя, в принципе, рынку это было бы очень выгодно. Если бы Сибирь включилась на полную мощность, то потребитель бы сразу почувствовал экономию.
— Есть ли у сибирской энергосистемы перспективы развития?
— Да, они есть и связаны с реализацией нескольких крупных федеральных проектов. В будущем здесь будут построены новые алюминиевые заводы (для этого хватит существующей генерации) и реализован проект БАМ-2, подразумевающий строительство масштабной транспортной инфраструктуры. И в этом случае системный оператор уже начинает считать, достаточно ли действующих энергомощностей или нужно строить дополнительные.
— Конкурентна ли сегодня угольная генерация?
— Уголь — это топливо, запас которого есть на определенное время работы и который всегда может приехать «с колес». С точки зрения надежности теплоснабжения городов угольная генерация не имеет себе равных. Даже газовая может перестать работать из-за отсутствия газа в трубе, не говоря уже о возобновляемых источниках энергии (ВИЭ), завязанных на климатических особенностях и потенциале.
Чтобы угольная генерация перестала быть «грязной», достаточно установить современные системы очистки, которые позволят сократить ее вредные выбросы до уровня газовой. Это значительно меньшие вложения денег (чем, например, замена генерации) с предсказуемым результатом.
Что касается нарастающей борьбы с парниковыми газами и возможным введением углеродного налога, то, очевидно, для угольной генерации это обернется повышением издержек, которые как-то нужно будет компенсировать.
При этом стоит обратить внимание на тот факт, что объекты выбросов парниковых газов (угольные станции) преимущественно находятся рядом с крупными лесными массивами, которые потребляют огромные объемы СО2. Убежден, что станция неподалеку от лесного массива не может давать никакого парникового эффекта в масштабах Земли по той простой причине, что действует компенсационный механизм: все, что выделяется, поглощается на месте. Так уж сложилось, что угольная генерация преимущественно сохранилась в Сибири, где есть лесные массивы, которые нам сейчас нужно не вырубать, а сохранять и поддерживать.
— Что первично для энергосистемы: надежность, экология, экономика?
— Если попытаться расставить приоритеты, то на первое место в такой холодной стране, как наша, автоматически выйдет надежность. Потому что, если зимой нет тепла и света, никакая экономия и экология уже не спасут.
На второе место в последние годы очевидно вышла экологичность. Если мы обсуждаем такие крупные проекты, как модернизация станций, наращивание дымовых труб, компенсации жителям, устанавливающим электрокотлы вместо угольных печей, значит, текущая повестка требует серьезных и безоговорочных действий.
Вот и получается, что экономика сегодня — последний резон, которым руководствуются крупные энергокомпании. Чтобы обеспечить надежность и экологичность, нужно все взвесить, проанализировать и выбрать самые эффективные и экономичные варианты модернизации. Можно потратить сотни миллиардов рублей, чтобы добиться результата, можно десятки, а эффект будет такой же. Хороший пример — развитие Дальнего Востока. Правительство утвердило программу, которая увеличит там пропускную способность железных дорог, вокруг будет построена новая инфраструктура. Естественно, понадобятся дополнительные энергетические мощности. И тут развилка: строить новые или привести в порядок старые? И Минэнерго, взвесив за и против, принимает решение модернизировать Приморскую ГРЭС (входит в СГК), чтобы она могла выйти на проектную мощность и повысить число часов использования установленной мощности. По-моему, это разумная экономия.
— Сейчас многие энергокомпании вкладываются в возобновляемые источники. Как вы относитесь к проектам ВИЭ и не планирует ли СГК в них участвовать?
— Мы видим, что многие крупные компании сегодня инвестируют средства в строительство ветряных парков и солнечных станций. При этом доля ВИЭ в энергобалансе страны ничтожно мала, а нерыночные надбавки, в том числе надбавка на ВИЭ, существенно увеличивают стоимость электроэнергии для конечного потребителя. Если строить больше ВИЭ, надбавки для потребителей будут расти.
И тем не менее ВИЭ нужны, нужна локализация их производства, чтобы российская технологическая база развивалась. В удаленных регионах с изношенными, дорогими энергетическими мощностями и протяженными электрическими сетями использование возобновляемой энергетики абсолютно оправданно и логично.
СГК также не исключает возможное внедрение ВИЭ. Мы размышляем над этим, изучаем экономическую эффективность. В территориях нашего присутствия есть регионы с хорошим потенциалом: Хакасия, Тыва — там много солнца и степные ветры. Когда появятся доступные современные накопители энергии, использование ВИЭ станет значительно интереснее. Мы в начале пути.
— А что думаете по поводу модных сейчас майнинговых проектов?
— Майнинг — это энергоемкое производство, и нам как энергопроизводителю оно, безусловно, интересно. Тем более биткоин сейчас на подъеме. Мы получаем запросы от заинтересованных лиц, смотрим площадки, где есть свободные сетевые мощности, чтобы предложить их потенциальным контрагентам. Пока самым оптимальным вариантом для возможного пилотирования выглядит Красноярск, здесь есть резерв мощности, а стоимость электроэнергии достаточно низкая.
— Можно ли назвать справедливыми текущие цены на электроэнергию?
— Вопрос о справедливой цене закономерен, когда существует большой «разбег». Например, житель Крайнего Севера, у которого свет может быть, а может и не быть, платит существенно больше, чем его соотечественник, живущий рядом с крупной гидроэлектростанцией. Справедливо ли это? На первый взгляд, нет.
Стоимость электричества для конечного потребителя вырабатывается из нескольких составляющих. Есть оптовый рынок электроэнергии, расчетная модель, из которой складывается цена. На этом рынке ключевую роль играет системный оператор, который снижает максимально допустимые перетоки мощности во время ремонтной кампании объектов электросетевого комплекса, не пропуская дешевую электроэнергию в регионы, где стоимость выше. Если бы мы убрали эти ограничения, цена бы у всех сравнялась и отличалась только на величину потерь на передачу.
Далее сетевая составляющая в цене электричества — более 50%. Справедливо? Ответ на этот вопрос зависит от того, насколько эффективно вкладываются средства в модернизацию и ремонт сетей, прокладку новых.
Еще одна составляющая — строительство новых генерирующих объектов. Насколько справедливо они отбираются? Решение принимает комиссия, в которую входят представители Минэнерго, системного оператора, генераций… Если мы доверяем ее решениям, значит, и эта составляющая справедлива. И так далее, пошагово.
Когда все мнения учитываются, решения принимаются коллегиально — цена получается относительно справедливой. Конечно, вопросы остаются: не слишком ли увеличены резервы? Что с надежностью? Но это можно обсуждать в режиме диалога в рамках принятых всеми правил игры. Главное — есть рынок, и он работает.
