«Какое страшное было время». Писатель Роберт Гараев рассказал, как прокуратура проверяла сериал «Слово пацана» на экстремизм

Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» (18+) о молодежных бандах в Казани 80–90-х годов обсуждают даже те, кто не смотрел, — одни требуют его запретить, другие говорят о правде жизни.

Автор книги «Слово пацана», бывший участником тех событий, выступил консультантом на съемках сериала. В интервью «Фонтанке» он рассказал, в чем была его роль, смотрели ли сериал его дети, какой герой ему понравился и возможно ли повторение «казанского феномена».

— Насколько ваша книга «Слово пацана» отличается от сериала?

— Это два совершенно разных произведения. Моя книга — это документальное исследование: интервью с участниками группировок, сотрудниками милиции, адвокатами, потерпевшими, девушками, которые жили во времена «казанского феномена».

Сценарий сериала — совсем другая история, которая не вдохновлялась книгой. Более того, в моей книге нет такого нарратива, который можно было бы рассказать в игровом фильме. В ней я рассказал, как появились и формировались группировки в разное время, как они были устроены, как существовали. Это были настоящие мини-государства со своей внутренней и внешней политикой, у них были налоги, граждане и многочисленные другие нюансы.

— В титрах сериала вы указаны как консультант. В чем заключались ваши консультации?

— Спектр был достаточно широкий. Было важно соблюсти реалии 1989 года. Например, тогда вошли в моду чешские шапочки — «вальтовки».

Консультировал не только по вопросам одежды, но и по лексике — какие слова использовали группировщики, как общались между собой, по манере их поведения, что было по понятиям, что не по понятиям. Или детали интерьеров казанских квартир — это тоже было немаловажно.

— Как вы оцениваете работу режиссера и актеров?

— Мне очень нравится работа режиссера Андрея Николаевича Першина, который снимал сериал под псевдонимом Жора Крыжовников. Он настоящий гений. Уже закончился показ пятой серии, и драма показана в полном объеме.

— Сериал вызвал противоречивую реакцию общественности. Как вы к этому отнеслись?

— Оценки повторили, в общем-то, реакцию на мою книгу «Слово пацана» в Татарстане. Когда она вышла несколько лет назад, ее не приняли. Мне кажется странным, что общество считает рассказ о криминале его романтизацией. Кстати, те, кто сначала обвинял меня в этом, прочитав книгу, забрали свои слова обратно.

Прокуратура Казани искала в ней пропаганду запрещенного движения АУЕ (признано в РФ экстремистской организацией). Не нашла. «Какое страшное было время», — говорили после проверки ее сотрудники.

— Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» крайне популярен сегодня, его популярность несколько вирусная, такая же, как несколько лет назад у «Игры в кальмара». Насколько знаю, молодежь что-то записывает в «ТикТоке», особенно реагируют мужчины за сорок, которые сами пережили всё это.

— Когда сериал смотрит вся страна, то, понятно, высказаться хочется каждому. Это своего рода причастность… Отсюда неприятие, отторжение и фейки. Например, самый нашумевший — про историю в Иркутске, где подростка убили сверстники якобы со словами из сериала. Потом, правда, выяснилось, что они его даже не смотрели.

Мне кажется, у журналистов, запустивших этот фейк, был элемент хайпа. Если написать, что подростки убили подростка, то такой реакции не было бы, для России такая новость слишком частая. А вот если добавить к ней «Слово пацана. Кровь на асфальте», то она завирусится.

То же самое было и с новостью, что якобы в Набережных Челнах подростки, насмотревшись сериала, стали «делить асфальт». На самом деле, как выяснилось позже, они играли в снежки.

Мне кажется, что у людей есть просто желание высказаться на эту тему, такой, знаете ли, вид рецензии.

— О сериале высказался даже целый раис Татарстана Рустам Минниханов. Он предложил ограничить его показ…

— У меня такое впечатление, что ему кто-то из подчиненных показал видео не с теми объяснениями. Я и сам бы испугался, если бы увидел то видео, поэтому мне понятна его реакция. Но дети просто играли в снежки, это совершенно безопасная игра.

У сериала есть котировка 18+, и я хотел бы обратиться к родителям: если вы решили показать его своим детям, то объясняйте им происходящее на экране. Но тут всё, конечно, зависит от правил в вашей семье.

— Ваши дети смотрели сериал?

— Моему сыну одиннадцать лет, мы вместе посмотрели две серии, конечно, с моими комментариями. Ему понравилось. Он видел, как я работал над книгой, и понимает, что никакой романтизацией группировок не занимаюсь. Просто радуется успехам папы. Моей дочке шестнадцать лет, и она говорит, что в ее классе все смотрят сериал. Сама она под сильным впечатлением, особенно ее потрясла сцена убийства Ералаша.

За своих детей я не боюсь. Посмотрев сериал, они не пойдут кого-то громить. С детьми надо общаться с самого раннего детства и объяснять им, что такое хорошо и что такое плохо. После этого сериала, мне кажется, они, скорее, ужаснутся тому, как жили их родители.

— Некоторые отчаянные чиновники и депутаты говорят о том, что сериал следует запретить. Как вы думаете, насколько помогают запреты в такой ситуации?

— Я считаю такие запреты хорошей рекламой. Знаете, последние дни меня не отпускала мысль о том, что режиссер настолько тонко снял кино, что напряжение с каждой новой серией возрастает не только в нем, но и вокруг. Значит, это точное попадание в суть проблемы. Либо какое-то совпадение.

— В соцсетях можно встретить упреки к создателям сериала, что они переборщили с жестокостью героев, получилась некая театральность, якобы такого не было. Вы согласны с критикой?

— Абсолютно не согласен. Я считаю, что авторы попали в точку. На казанских улицах всё было именно так, как показано в сериале. Некоторые даже говорят, что авторы смягчили ситуацию.

— Известно, что первоначально съемки сериала планировались в Казани. Вам известно, по какой причине они были перенесены в Ярославль?

— Насколько мне известно, властям Татарстана не нравится исторический отрезок, связанный с «казанским феноменом». Они считают его позором. Поэтому они были против съемок в Казани.

— Говорят, что сериал романтизирует подростковые группировки. Как вы думаете, почему такая реакция именно на этот сериал?

— На самом деле, когда вышла «Бригада», тоже были недовольные, но это нормально, ведь всегда, когда выходят фильмы на криминальную тему, находятся люди, которые болезненно реагируют на них. Потом всегда найдутся те, кто, посмотрев такой неромантизирующий фильм, как «Слово пацана. Кровь на асфальте», начинают романтизировать свое прошлое, но не потому, что оно было прекрасным, а потому, что тогда они были молодыми.

— Вы не только застали те времена, но и были участником одной из группировок. Поэтому натура вам так знакома?

— Да, я был участником группировки и подробно написал об этом в своей книге.

— Какое впечатление сложилось у вас о членах группировок, когда писали книгу?

— У меня было около ста интервью во время работы над ней. Все они очень разные: кто-то с юмором, кто-то серьезен, у кого-то повышенный интеллект, у кого-то пониже.

Многие из них сегодня ностальгируют по тому времени, тех, кто раскаивается, поменьше.

Правила новой этики этим людям неизвестны, да и, наверное, не нужны. Они достаточно консервативны в целом, лояльны существующей власти. Социолог Светлана Стивенсон писала в своей книге, что люди криминала не антагонисты власти, они пытаются встроиться в существующие рамки, но не для того, чтобы разложить систему, а чтобы найти свое выгодное место.

— На ваш взгляд, какой герой в сериале получился более или менее точно?

— Мои симпатии, как и зрителей, на стороне Марата. Он очень харизматичный, настоящий такой татарин… Еще отметил бы Кощея, очень органичный, хотя первоначально задумывался как отрицательный герой.

— Как вы думаете, возможно ли в настоящее время возрождение подростковых группировок?

— Повторение «казанского феномена» в современной России невозможно по многим причинам. Во-первых, государство изменилось, оно стало более силовым. Во-вторых, у подростков появились другие социальные лифты и более интересные занятия — музыка, блоги, искусство. Молодежи есть чем заняться.

— Будет ли продолжение сериала?

— Я ничего об этом не знаю. Наверняка будет.