Четыре расстрела Ревякина: кем был главный прокурор Кузбасса XX века и какие преступления тогда совершали

Во времена СССР целых 10 лет прокуратуру Кемеровской области возглавлял бывший учитель, который до сих пор остается в памяти сотрудников правоохранительных и судейских органов, — Иван Константинович Ревякин. Мы уже писали о его самом громком деле — расстреле кузбасского чиновника за изнасилование и убийство. Но его биография полна других интересных и значимых событий. Мы встретились с 82-летней дочерью Ревякина, Ниной Ивановной. Она пошла по стопам отца, заслуженного юриста РСФСР, и больше половины жизни проработала адвокатом.

— Проходите-проходите, — приглашает нас в двухкомнатную «сталинку» на улице Весенней Нина Ревякина. — Вот такое жилье в то время давали прокурорам. Из этой квартиры мой папа ушел и больше не вернулся.

Мы проходим на кухню, где уже приготовлены книги и фотоальбомы, связанные с Иваном Ревякиным. Наливая чай, она начинает свой рассказ об отце с довоенного времени.

Из учителей в партизаны

Как рассказала Нина Ивановна, ее отец родился в 1913 году в деревне Яковцево Калининской (ныне Тверской. — Прим. ред.) области. И сначала был учителем — в 30-х годах обучал девушек грамоте. Но за несколько недель до начала войны он, окончив курсы, стал прокурором в Нелидовском районе, а осенью 1941-го, когда территорию заняли немцы, вместе с коллегами ушел в партизаны.

После освобождения территории от немцев он занимался поиском тех, кто помогал фашистам. Тогда же он случайно находит двух детей следователя-эстонца, который с ним работал до начала войны. Отец рассказывал Нине Ивановне, что предлагал мужчине вместе с семьей перебраться в более безопасное место, но тот отказался и впоследствии вместе с женой был расстрелян захватчиками.

Мальчик Алик и девочка Евгения — обоим на тот момент было примерно по 10 лет — ходили по деревням и побирались. Где-то им дадут еды, что-то из вещей теплых, кто-то на ночь пустит. Ревякин, у которого к тому времени уже были жена и трое детей, несмотря на тяжелое военное время, банальную нехватку продуктов, оставил сирот у себя. Через год он нашел в Монголии их тетю, которая, ни минуты не раздумывая, усыновила детей. Из-за частых переездов и смены фамилии ребятишек связь с ними пропала.

Спустя почти 30 лет Ревякин, на тот момент уже будучи прокурором Кемеровской области, пишет во всесоюзную газету статью о работе ведомства. Ее читает Алик, дозванивается до Ивана Константиновича и спрашивает, не тот ли он Ревякин, который спас их в военные годы от неминуемой смерти.

— И вот мы уже тогда нашлись. То они к нам ездят, то мы к ним, до сих пор общаемся. Все взрослые уже. Как-то они нам рассказали, что, когда они маленькие побирались, сначала пошли к своим бабушке и дедушке, которые жили в одной из деревень, но те их прогнали, потому что боялись фашистов, — показывая нам фотографии, вспоминает Ревякина.

«Когда он уезжал, мы не спали»: работа в Грозном и переезд в Кемерово

В конце 40-х годов Ревякина отправляют в Грозный, где, как и многих других правоохранителей, селят в доме депортированных чеченцев. По воспоминаниям Нины Ивановны, отец запретил детям что-либо трогать в двухэтажном жилище, потому что у всех вещей есть свои хозяева.

— Он говорил: вот видите, мячик лежит — не трогайте, он не ваш, найдете где-то игрушку — она не ваша, пусть там и остаётся, когда-нибудь за этими вещами придут те люди, которые здесь жили. Наверное, поэтому соседи к нам хорошо относились, но каждый раз, когда он уезжал в командировку, мы не спали — страшно было, — вспоминает Нина Ревякина, уточняя, что ей на тот момент было около 7 лет.

Боялись не зря. Отца ее подружки, которая жила через забор от них, во время одной из командировок расстреляли неизвестные. Местные жители мстили всем подряд за то, что с ними сделало советское руководство, выселив из родовых домов. Жертвами порой становились и дети.

Нина Ивановна вспоминает, что ее вместе с сестрой и другими детьми отправили в пионерский лагерь, расположенный неподалеку от Грозного. Спустя несколько дней она проснулась ночью от криков, что начался пожар. Оказалось, что чеченцы одновременно подожгли лагерь с нескольких сторон.

— Я ничего не помню, погиб кто тогда или нет. Мы спали, я в одних трусиках выскочила, убежала, спряталась под каким-то кустиком и там до утра просидела. О пожаре стало известно в городе, меня тогда уже искали везде, но найти не могли. Приехал отец на служебной машине, а нашел меня под тем же кустом его водитель. Я помню только, как он меня нес на плечах по узкому подвесному мосту через Терек, который сильно раскачивался, из-за чего ему пришлось лечь и нести меня на своей спине. Ничего не помню, было очень страшно, — рассказывает женщина.

Через три года семью из Грозного направляют в Воронеж, который буквально лежал в руинах после войны. Первое время приходилось жить в домике водителя Ревякина, со временем они получили квартиру в новом доме. Соседями их стали цыгане, которые постоянно крали у них вещи и деньги.

— Знали, что папа заместитель прокурора области, но всё равно тащили то, что плохо лежало, всё им нипочем было, — со смехом вспоминает Ревякина.

Хотя время было непростое, преступления были те же, что и сейчас: кражи, грабежи, убийства. Однажды жертвой налетчиков стала супруга Ревякина, которая на тот момент была сотрудником Сбербанка. Женщина шла домой, когда к ней подошли трое мужчин и потребовали отдать деньги, думая, что у нее при себе большая сумма, так как она была одета в форму работника банка. Отдав им всю наличность — три рубля, она пришла домой и рассказала о случившемся. Через несколько дней грабители были задержаны.

Прожив в Воронеже пять лет, старшая сестра Нины Ивановны остается в этом городе, где и живет по сей день, а вся остальная семья уезжает в Липецк. В течение следующих 10 лет Ревякин работает прокурором области.

В 2017 году на здании прокуратуры Липецкой области открыли барельеф Ревякину, на котором, по словам дочери, он не очень похож на себя. Приглашали туда и Нину Ивановну с сестрой, кроме того, в мероприятии принимали участие местные и московские чиновники, а также прокуроры, в том числе вышедшие на пенсию.

В середине 60-х годов семья Ревякина переезжает в Кемерово. В то время областная прокуратура размещалась в помещении у рынка в центре города, затем — на втором этаже школы. Здание на улице Красной, где сейчас находится ведомство, было построено под контролем Ивана Константиновича.

Нина Ивановна вспоминает, что ее отец всегда тяжело переносил расстрельные приговоры, так как ему, как главе региональной прокуратуры, было необходимо присутствовать на них лично. Такие судебные решения, на ее памяти, выносились четыре раза.

Три расстрела

Первый случай произошел в Междуреченском районе, когда несколько семей на трех автомобилях отправились за колбой (дикорастущее травянистое растение, также известна под названием черемша или медвежий лук. — Прим. авт.). По дороге им встретились двое парней, одному из них было 17 лет, второму 21 год. Начинался дождик, колбошники сжалились над ними и предложили подвезти их. Те согласились, сели и поехали. Вскоре одна машина остановилась, но остальные не придали этому значения и поехали дальше. Оказалось, что парни убили сначала водителя, потом остальных, кто был в автомобиле. Выбросили тела, поехали за второй машиной, догнали ее, остановили и также убили тех, кто в ней ехал. Всего от рук молодых людей погибли шесть человек. Нина Ивановна на тот момент уже работала адвокатом, а на суде присутствовала в качестве слушателя со стороны потерпевших.

— Представляете, перед тем как сесть к ним в машину, они пожаловались, что голодные, водители накормили их, сами с ними поели, а те их убили, потому что хотели угнать автомобили. На самом деле ничего не зависит ни от возраста, ни от воспитания. Сам человек решает, становиться ему убийцей или нет. В итоге суд решил старшего из парней расстрелять, на исполнении приговора отец присутствовал, — рассказывает Нина Ивановна.

Второй убийца, который раскаялся в содеянном и рассказал все подробности преступления, получил 10 лет колонии — высшую меру для несовершеннолетних.

Позже Ревякин выступает обвинителем, а затем также присутствует на расстреле мужчины, который в Юргинском районе зарезал целую семью. Тела пяти человек — двух взрослых и трех детей — случайно нашел пастух. Причина произошедшего оказалась банальна: сосед погибших выпил, что-то с ними не поделил и взялся за нож.

Еще одним делом с расстрельным приговором стало убийство преподавательницы кузбасского политеха. Сначала была найдена голова 27-летней женщины, по которой довольно быстро опознали погибшую. Ее 30-летний супруг был в шоке от произошедшего и активно помогал расследованию. Вскоре на свалках и мусорках начали находить конечности женщины. Следствие решило еще раз поговорить с мужчиной, и тот внезапно во всём признался. Оказалось, что сначала он задушил спящую супругу, затем отрезал ей голову, а потом и всё остальное. Причиной расправы стала профессиональная ревность.

— Он говорил, что устал от нее. Жили они вполне достойно, в двухкомнатной квартире, детей у них еще не было. Муж тоже был преподавателем, но девушка занимала должность выше, и он ей просто завидовал, вот зависть его и съела. Ну мог же просто разойтись с ней, но нет, решил вот так поступить. Я никогда такого не понимала, чаще всего люди после убийства даже не могли объяснить, зачем они это сделали, ведь всегда были другие варианты выхода из ситуаций, — возмущается Ревякина.

В ходе следствия стало известно, что мужчина еще и насиловал своих студенток, некоторые из них согласились дать показания против него, но часть из-за страха перед общественным порицанием отказались от своих слов. Неудивительно, что суд избрал для преподавателя высшую меру наказания. И хотя это преступление было довольно громким по меркам областной столицы, самое знаменитое дело в карьере главы кузбасской прокуратуры было еще впереди.

Последнее дело Ревякина

В 1960-х годах Олег Рудой занимал пост первого заместителя начальника управления сельского хозяйства Кемеровского облисполкома, что на сегодняшний день сопоставимо с должностью регионального министра. Карьера шла в гору, со дня на день он должен был пойти на повышение, уехать в Москву и стать министром сельского хозяйства страны. Более того, его представили к ордену Ленина — высшей награде в СССР.

Естественно, что у него, как и любого другого высокопоставленного чиновника, имелся служебный автомобиль — черная «Волга» с личным водителем. Чиновник агропромышленного комплекса часто посещал территории с рабочими визитами, при этом порой сам садился за руль машины, давая водителю выходной, и, как вспоминает Нина Ивановна, много где успел наследить.

— Как-то ему на проселочной дороге в Промышленном попались две девочки, одной семь лет, а ее подруге, пионерке, — девять. Рудой остановился, младшей велел сесть в машину, а второй сказал посмотреть, виден ли номер сзади. И, когда та пошла, уехал. Она потом рассказывала, что пыталась догнать их, но куда там. В машине он раздевал ее, в буквальном смысле рвал на ней вещи. Девочка плакала, просила его отпустить, но он всё равно продолжал. В итоге он ее выбросил на дорогу, живой. Самое удивительное, что родители никому ничего не рассказали, хотя номер машины девочка запомнила, — негодует Ревякина.

Прошло несколько лет. Летом в Чебулинском районе тракторист заметил догорающий стог. Подойдя, он увидел торчащие из сена ноги девушки, часть тела была обожжена. Мужчина побежал до поселка, откуда вызвал милицию. Вскоре выяснили, что погибшую изнасиловали, зарубили топором, а потом, очевидно, попытались сжечь, чтобы спрятать тело. Также неподалеку были найдены вещи девушки и автомобильные следы, предположительно, от «Волги». Опросив местных, выяснили, что погибшая — 19-летняя студентка томского политеха Галина Александровская.

Нина Ивановна вспоминает, что сама в то время училась в Томске, и местные студенты, узнав о гибели отличницы учебы, вышли на демонстрации, требуя найти виновного. Дело становилось всё громче, внимание к нему привлекалось всё больше.

В то время машин было гораздо меньше на дорогах, а черных «Волг» и вовсе три штуки на всю Кемеровскую область. Каждое появление такого автомобиля было как некое чудо и запоминалось, особенно жителям деревень и отдаленных городов, надолго.

Оказалось, что одна машина была на ремонте, вторая — в командировке, а третья — Рудого, которого и опросили правоохранители. Он сказал, что сам не умеет управлять автомобилем, поэтому зверское преступление, о котором уже говорил весь Кузбасс, мог совершить только его водитель. Эту версию опровергли очень быстро. Оказалось, что водитель был на дне рождения брата в Междуреченске, где его видели не только родственники, но и соседи, которые в один голос заявили, что мужчина никуда не уезжал и все те дни был в городе.

Следующие показания Рудой давал уже прокурору Ревякину. Он сказал, что готов раскрыть всю правду, которую он очень долго пытался скрыть и от близких, и от партийных товарищей. Чиновник рассказал, что его старший брат Гаврила во время войны перешел на сторону немцев, а после победы над фашистами жил в Канаде. Недавно он тайно вернулся в Кузбасс, Олег дал ему машину, чтобы тот прокатился по области и посмотрел, где остаться жить, и, очевидно, что он и убил девушку.

Следователи начали проверять эту версию, и оказалось, что у Рудого действительно был брат, но он геройски погиб во время войны и ему даже был положен Орден Красной звезды.

Жена Рудого после задержания супруга рассказала, что он несколько раз стирал от чего-то красного чехлы от машины, не подпуская ее к этому делу. Женщине всё стало понятно, когда ей рассказали, в чём обвиняют чиновника, поэтому во время встречи с Ревякиным прямо сказала, что у нее нет сомнений в вине мужа. Она не стала ждать приговора, забрала двух детей, сменила им имена и уехала из региона, не говоря, куда именно.

Самое сложное время для Ивана Ревякина пришлось на период суда над Рудым. Каждое утро начиналось со звонков из генеральной прокуратуры и от высокопоставленных московских чиновников.

— Отцу было очень тяжело, ему говорили, чтобы он подумал как следует, что тот совершает ошибку, потому что Рудой — честный советский человек. Но папа был очень дотошным, он проверил уже всё, что можно. Тогда уже стало известно и про ту девочку в Промышленном: выяснилось, что подобное убийство и изнасилование было ранее совершено в Мариинске, но по делу был осужден другой человек. Все думали, что чиновника в итоге оправдают, но судья Петр Бородько постановил расстрелять Рудого, — говорит Нина Ревякина.

Дело Рудого прогремело на всю страну. О преступлениях несостоявшегося министра даже писали в советских газетах. По итогу орден Ленина, который пророчили чиновнику, получил Ревякин.

Летом 1979 года прокурор ушел на пенсию. По воспоминаниям дочери, Иван Константинович был измотан, да и возраст, 66 лет, давал о себе знать. Ревякину хотелось простых вещей: больше времени проводить с семьей и ходить на рыбалку, которую он очень любил. Почти через год после выхода на пенсию, 17 мая 1980 года, бывший прокурор Кемеровской области планировал отдохнуть да поудить рыбу на Томи, но скончался на пороге собственной дачи.

— Я была в Москве и очень переживала, как будто чувствовала, что-то должно случиться. Прилетела в Кемерово, мама говорит, что отец уехал на дачу в Журавли, телефонов тогда же не было, чтобы с ним связаться. Позвонила его водителю, он говорит, что выпил, съездить туда не может. Я приехала сама, а мне соседи сказали, что его уже увезли мертвым. Видимо, стало плохо, он упал и умер. Думаю, что это дело Рудого его так довело, — вспоминает Нина Ивановна.

Несмотря на то что с момента смерти Ревякина прошло более 40 лет, работники прокуратуры сих пор считают его лучшим из руководителей ведомства. Ежегодно в начале мая сотрудники ведомства объезжают могилы бывших сотрудников и в первую очередь заезжают к Ивану Константиновичу.

Провожая нас, Нина Ивановна говорит, что гордится своим отцом, потому что он делал всё для того, чтобы справедливость восторжествовала во всех делах, с которыми он был связан.