Зачем Кузбассу убыточные стадионы и останется ли Тайга без больницы — ответы на вопросы недели от NGS42.RU

Вот и подошла к концу эта длинная, насыщенная событиями рабочая неделя. За это время мы узнали, зачем власти вкладывают миллиарды рублей в нерентабельные сооружения, как будущее Кузбасской медицины держится на студентах, которых душит целевой контракт, что будет с жителями Тайги после закрытия больницы и не только.

Если вы как-то смогли пропустить одну из этих горячих тем — не переживайте. NGS42.RU собрал всё самое важное и интересное в нашем еженедельном дайджесте.

На днях власти объяснили, зачем кризисному региону с растущим дефицитом бюджета содержать спорткомплексы-гиганты, которые не окупают и четверти своих затрат.

Общий смысл — в социальной благотворительности и будущих перспективах: 80% времени там бесплатно занимаются семьи участников СВО и дети из спортшкол, всего около двух тысяч юных спортсменов. До того, как в Кузбассе появились эти объекты, у нас уже выросли и Бобровский, и Головин. Правда, часть знаменитых сегодня спортсменов, родившись в Кузбассе, уехала подавать надежды куда-нибудь еще, где инфраструктура получше. Живой пример — хоккеист Николай Кныжов. Кемеровчанин встал на коньки в нашем СКК в клубе «Энергия», а после того как губернатор Аман Тулеев отдал спорткомплекс под «Лапландию», вынужден был с родителями отправиться оттачивать мастерство в Омск.

Теоретически, теперь с нашим прекрасными ледовым дворцом, аренами «Запсиб» и «Кузбасс», теннисным центром и лыжным комплексом, через лет 10 намного больше звезд мирового спорта с гордостью назовут своей малой родиной Кузбасс. Ну, а как это будет на практике — увидим.

Кроме того, в спортивных сооружениях проводятся соревнования, с тех пор как здания построили было четыре международных и 190 всероссийских. Кроме того, в правительстве уверяют, что оптимизация расходов — их неустанная забота. Например, там ввели систему автоматизированного учета, что позволяет получать электроэнергию дешевле, чем на рынке, примерно на 35%.

Множество откликов от читателей пришло на рассуждения студентов-целевиков из медицинского колледжа. С одной стороны, у ребят гарантировано будущее — после выпуска сразу же есть где трудиться. Но давайте будем честны: в наших реалиях никакие медики без работы остаться просто не могут, за них больницы драться готовы.

С другой стороны, абитуриент соглашается, что за обучение платит больница в центре большого города и готов пять лет в ней работать. Но не успеет отзвучать выпускной вальс, как новоиспеченного медика могут выслать в сельский филиал, закрывать там дефицит кадров. И отказаться никак — учреждение истребует через суд как минимум полмиллиона рублей разом.

И вроде бы всё справедливо: не хватило талантов и стараний поступить на бюджет, а оплатить контракт нет возможности — поработай-ка пять лет у черта на куличках в ФАПе, заодно и опыта наберешься, и смекалки. Не нравится? В школе учиться лучше надо было.

Вот только бюджетных мест в медобразовании практически и не осталось: контракт, целевое или квоты для ребят из соцкатегорий. В итоге как ни учись, а в капкан угодишь. Ну, а что делать? Нехватка медиков в Кузбассе носит катастрофический характер, как могут, так и удерживают кадры. И тут главное, чтобы ребята, со школьной скамьи мечтающие спасать людей, не подумали: «А идите-ка лесом, пойду на программиста!»

Острая нехватка касается не только людей в белых халатах, но и лекарств. Пожилая кемеровчанка целый месяц не получала препарат, который положен ей бесплатно от государства. При этом в поликлинике на нее давили, не ждите, мол, покупайте за свои. А одна пачка стоит около 5000 рублей — для пенсионерки неподъемно, хоть это и вопрос жизни и смерти. После разбирательства оказалось, что область истратила все федеральные деньги и до начала нового года медикаменты закупить не может.

В итоге нашли плохонький, но компромисс — бабушка половину стоимости оплатит сама, вторую — региональный Минздрав.

Непонятно, что делать, если у инвалида нет возможности заплатить 50%. Встречать без лечения Новый год и молиться, что всё образуется?

А вот в Тайге не хватает целой больницы. Точнее, стационар там есть, но, во-первых, подчиняется не Минздраву, а частной РЖД, а во-вторых, он на грани закрытия. Если компания решит избавиться от нерентабельного балласта, ближайшего человека с медобразованием пациенты найдут только в 40 километрах, в Яшкино. Неудивительно, что 20 тысяч жителей города, мягко говоря, не в восторге от таких перспектив.

Новый государственный стационар в Тайге строить планируют, но дело это не быстрое, возможно только минимум года через три. До этого времени власти собираются усилить первичное звено, в частности, скорую помощь, и организовать график посещений столичных специалистов.

Всё это, конечно, полумеры, а ситуация назрела давно. К бывшему министру здравоохранения у тайгинцев есть масса вопросов, но задать их сложно — в СИЗО телефоны запрещены.

Жители Кузбасса часто связывают проблемы со здоровьем, в частности высокий уровень онкологии, с радиацией. На неделе мы решили выяснить, правда ли, что Прокопьевск, где так много открытых разрезов и подработанных земель, — фонит как Припять?

Наш корреспондент взяла дозиметр и отправилась искать излучение. Результаты нас удивили: чисто оказалось и в центре города, и на его окраинах. Не иначе как чудо, но не зашкаливает даже местность вокруг угольного разреза в районе Маганак. Правда, там постоянно возникают подземные пожары, и на поверхность то и дело вырываются клубы дыма, который содержит множество вредных примесей, а значит, всё одно — травит население. Но это уже совсем другая история — радиация тут ни при чем.

Мы измеряем радиацию в разных уголках региона не впервые. И наши читатели уже усомнились в точности используемого прибора, однако даже если устройство не вычислит значение до пятого знака после запятой, скрыть от него опасное для человека значение всё же невозможно. Если зашкалит — точно заметно будет, но пока тихо.

Кемерову так же в большей степени грозит не радиационный фон, а вредные выбросы. Мы побывали на трех главных марателях окружающей среды — предприятиях-гигантах «Коксе», «Азоте» и «ТЭЦ». Представители промышленных корпораций рассказали, как борются за чистый воздух: очистные сооружения, датчики, снижение мощностей во время неблагоприятных метеоусловий.

Впрочем, всё это компании делают не первый год, и столько же времени горожане как штиль, так же блуждают по улицам в вонючей дымке и кашляют. Промышленники оправдываются, мол, без производств области никуда, да и атмосферу портят не только они: есть еще и угольный частник, и автомобильные выхлопы. Кто пачкает мощнее — вопрос открытый, но проблему, действительно, нужно решать комплексно.

На неделе NGS42.RU рассказал историю последнего оставшегося жителя на улице в зоне кемеровского КРТ. Мужчина вырос в этих тихих проулках, с детства знал соседей, воспитал здесь своих детей. Теперь его реальность — шумная стройка в нескольких метрах и развалины былой жизни. Что интересно, он не против развития и понимает необходимость обновления. Вот только его дом признали аварийным и предлагают выкупить по минимальной цене. Город вступает в новую эру, а отдельная семья оказалась на ее обочине: лес рубят — щепки летят.