«Готовились к худшему, читали молитву»: истории кузбасских летчиков, которые сажали самолет на одном двигателе и работали в -50

Экстренные посадки, горящие двигатели или сломанные шасси — самые страшные моменты в работе летчиков. К счастью, такие ситуации происходят не так часто. В преддверии 100-летия гражданской авиации мы поговорили с несколькими пилотами о внештатных ситуациях, мечтах и небе.

Бывший пилот Кемеровского авиапредприятия Александр Белов проработал в российской авиации 22 года. Мужчина родился в семье шахтеров в Кузбассе и о поступлении в летное училище мечтал с детства. Близкие от такого выбора молодого парня отговаривали, но будущий пилот твердо решил: «Не прощу себя, если не попробую». В итоге мечта сбылась и Белов стал студентом Бугурусланского летного училища (Оренбургская область).

По воспоминаниям кузбассовца, стресс, который будет сопровождать его все годы работы в авиации, впервые он почувствовал еще на занятиях на авиатренажерах. Как объясняет Белов, учебная техника, хоть и находилась на земле, максимально правдоподобно имитировала экстремальные ситуации, которые могли возникнуть в полете.

— Не успеешь оторваться, а тебе уже говорят: отказ двигателя на взлете. Только справились, инструктор включает пожар на двигателе, заходим на посадку, он раз — и выключает двигатель на посадке. Мы за одну тренировку учимся и поднимать, и сажать машину с одним двигателем. После трех часов тренировки можно было рубашку снимать и выжимать. Поэтому всегда прежде чем садиться в кабину, мы снимали галстук и пиджак. Вот так нас готовили, — рассказал Беглов.

Карьера у пилота началась с самолета Ан-2. Кузбассовец летал зимой в Томской и Тюменской областях, обеспечивал нефтяников и газовиков оборудованием и питанием. А в 1979 году переучился на новый самолет — Ан-24. При этом пилот потратил вместо 16 часов всего 8 и сдал экзамены на пятерки.

— Никто не верил, что я с Ан-2 перешел на Ан-24 и так быстро его освоил. Спрашивали: «А ты на истребителях раньше не летал?» У них просто колеса похожи. Через два года я уже был командиром Ан-24, — вспоминает пилот.

Умение сажать технику с единственным двигателем Александру, к сожалению, пригодились, но уже в условиях реального полета на высоте нескольких тысяч метров от земли. Один из самых страшных дней в жизни мужчины произошел в марте 1985 года, когда он летел на пассажирском Ан-24.

— Оставалось лететь 40 км, и загорается датчик «Разрушительная вибрация левого двигателя». В этом случае нужно срочно выключать двигатель, иначе он может оторваться. Хорошо, что механик мне попался от бога. Второго пилота прошу доложить на землю: аварийная посадка будет в Барнауле. А он парень молодой, только из училища пришел. Растерялся. Пришлось работать и за командира, и за второго пилота. И у бортпроводницы это был первый полет. Мы заходим на посадку, она стучится: командир, а у нас что-то левый винт не вращается. Говорю: «Марина, всё нормально, иди на место». Надо было ее успокоить, чтобы никто из пассажиров не запаниковал. Мы сели так, что пассажиры даже не почувствовали, что мы уже на земле, — вспоминает пилот.

За время работы, с 1973 по 1995 год, пилот из Кузбасса облетел со спецрейсами тысячи километров — Якутия, Магадан, Хабаровск, Владивосток, Петропавловск-Камчатский. С гуманитарной помощью Белов вылетал в горы Армении после сильнейшего землетрясения, которое почти уничтожило несколько городов республики. По спецзаданиям отправлялся мужчина и в центр Чечни, в Прибалтику и Украину.

— В 1995 году ушел на пенсию и больше 20 лет проработал сменным замдиректора Кемеровского аэропорта. Задача — обеспечить бесперебойную работу аэропорта — и очистку полосы, и техническое обслуживание самолетов, и их заправку, и работу с пассажирами. Крутишься как белка в колесе, — делится бывший пилот.

«После посадки открываешь дверь, а все пассажиры лежат в проходе и молятся»

Бортинженер Алексей Мельников — в небе уже 18 лет, шесть из которых проработал на Ту-154 в Иране. Алексей занимается запуском двигателей в кабине, контролирует параметры двигателей и систем, следит за правильной работой «всего, что крутится и вертится». В Иране мужчина вместе со своей командой перевозил местных, несмотря на невыносимые погодные условия в стране.

— Бортпроводницы были местные, а экипаж — весь российский. Приезжали на 7–8 месяцев в году, жили по законам Шариата. Рейсов много, постоянно полная загрузка. Идеальное место для тех, кто хочет набраться практики в летной работе. Условия очень тяжелые: зимой сильный ветер в горах, весной — грозы, летом — очень высокие температуры. Чтобы отточить свое мастерство, люди приезжали со всей страны. Погода меняется буквально за 15 минут в горах: ясное солнце, потом снег, дождь. Всё это огромный опыт, — рассказывает мужчина.

Там же, в Иране, Мельников пережил экстремальные ситуации.

— Однажды в горах была такая сильная болтанка, что когда после посадки открываешь дверь, а все пассажиры — 150–200 человек — практически лежат в проходе. Готовились к худшему, читали молитву — мусульмане, — делится мужчина.

Дважды, как рассказывает Мельников, ему приходилось летать в якобы заминированном самолете. Злоумышленники сообщали о заложенной бомбе, когда техника уже находилась в воздухе, и Алексей до посадки не знал, чем закончится его смена.

Работая уже на вертолете Ми-8 мужчина занимался поиском пропавших в лесах людей. По словам Мельникова, их команда смогла спасти немало взрослых и детей за несколько лет службы. Параллельно в разных частях страны бортинженер выполнял и санитарные задания: от доставки грузов до перевозки пассажиров.

— В Якутии работал в минус 50. Думал ужас, а нет, по ощущениям, как минус 20, потому что сухо. Наша техника такие температуры выдерживает, американская — более нежная, начинает капризничать, ведь в ней больше электроники, — рассказал Мельников.

По воспоминаниям мужчины, работать при таких опасных для жизни условиях помогало, в том числе и соблюдение некоторых «авиапримет». К примеру, бортинженер никогда не фотографировался перед вылетом. Есть среди пилотов и те, кто даже боится бриться перед зеркалом в день вылета.

— Бывает устаешь так, что видеть не можешь ничего, но утром встаешь и новый день. Чтобы работать в авиации, нужно быть преданным своей профессии, и чтобы от одного вида самолета дух захватывало. Я с 5 лет знал точно, что буду в авиации. Все сочинения были — хочу стать летчиком, — отмечает Алексей.

Напомним, 9 февраля 2023 года российской гражданской авиации исполняется 100 лет. В Кузбассе празднование продлится до конца года, власти области обещают организовать несколько концертов, выставок, экскурсий и встреч с кузбасскими летчиками.