«Видит бог, я старался уберечь свой борд»: кемеровчанин отдохнул в Шерегеше и разочаровался

Начало горнолыжного сезона уходящего 2024 года в Шерегеше не особо задалось: скандалы, жалобы и даже смерть фрирайдера. Кемеровчанин Кирилл Чащин в середине декабря побывал на кузбасском курорте и убедился лично, что растущие цены на отдых и нововведения не способствуют улучшению инфраструктуры. Публикуем его впечатления и отчасти испорченные эмоции. Далее — прямая речь.

Во дворе старой пятиэтажки, где мне предстояло провести часть отпуска, я оказался на час раньше, чем планировал. Хозяин квартиры, Александр, вытаскивал в коридор огромные «тюки» с бордами, лыжами и экипировкой, которую оставили предыдущие жильцы не то из Казахстана, не то из Забайкалья, и попросили его отправить это всё им домой доставкой.

Александр — бывший военный, коих немало среди жителей поселка, особенно среди тех, кто сдает квартиры. Он, в отличие от владельцев всех гостиниц, не повышал цены и снять его двушку можно было, как и два года назад, за 3500 рублей в сутки. Кроме того, он был незаменимым инсайдером, который всегда расскажет, как обстоят дела в Шерегеше.

— Снега очень мало выпало, даже кусты не скрылись, — обрисовывал мне ситуацию Александр. — До середины горы еще можно кататься, а ниже — много камней. Турист, что жил до вас, неудачно упал вне трассы, хотя катается осторожно. Когда он пришел в нашу больницу, увидел очередь на рентген из 20 лыжников и сноубордистов. В основном, конечно, травмировались те, кто поехал в лес.

Приметой этого сезона стала дежурная скорая на секторе Б, порой компанию ей составляла машина реанимации. И не безосновательно. Уже после возвращения в Кемерово на склоне произошла трагедия: 30-летний фрирайдер на скорости влетел в валун под подъемником и скончался в больнице.

Про камни на склонах я слышал еще в Кемерове, когда сдавал свой борд в сервис. Мастер сразу предупредил, что многие возвращаются из Геша с сильно поврежденными досками — мол, еще увидимся. Тут он был прав.

Скоростной шестиместный подъемник «Восток» с функцией подогрева спины и пятой точки в два счета доставил меня на Мустаг. Впервые за три года не повезло со снегом, но повезло с погодой. К утру декабрьское солнце разогрело воздух над склоном аж до -10 градусов. Но то во время катания мне приходилось то и дело подтормаживать чтобы: а) не потерять контроль и не размотаться по склону; б) разглядеть все подводные, а точнее подснежные камни и другие возможные неприятности.

Большую часть спуска трасса не вызывала вопросов. Да, снега не так много, склон укатанный и жесткий как плаха, но на скорость не влияет. Однако под конец маршрута начались сюрпризы. Сперва доска начала цеплять мелкие камешки, лежащие в снегу, затем попадались булыжники побольше. Уже на самом выкате появились островки льда и проплешины суши, словно склон поразил пятнистый лишай.

В одном месте посреди трассы сантиметров на 10 из-под снега торчал обрубок ствола некогда молоденькой елочки — наезд на такой не сулил ничего хорошего. Благо все крупные аномалии были заботливо помечены сигнальными жезлами — одиночными или двойными, установленными крест на крест.

Видит бог, я старался уберечь свой борд. Но на третий день, ослабив бдительность, пару раз налетел на булыжники, которые поцарапали железный кант и в нескольких местах разодрали скользяк.

Туристов на склонах практически не было. Среди недели сюда обычно приезжают такие же отпускники, но даже их было как-то маловато. Либо все прознали про дефицит снега, либо еще заняты подготовкой годовых отчетов и планов, или чем там еще занимаются успешные россияне.

В очередной раз усевшись на подъемник, я оказался в компании единственного попутчика — молодого парня-сноубордиста. Мы молча глядели, как под нами неспешно проплывали верхушки сосен и огромные валуны. Исполинские камни были обведены бесчисленными следами, которые оставили на снегу любители свободного катания. Парочка таких фрирайдеров стояла чуть выше по склону и оценивала маршрут. Их товарищ секунду назад шлепнулся под нами, не справившись с управлением, и теперь сидел, пытаясь понять, что пошло не так.

— Вы не против? — мой попутчик достал из кармана вейп и посмотрел на меня.

— Да нет, чего бы? Мы же, считай, на улице, — улыбнулся я, а подумал, что турист явно не местный — слишком уж вежливый.

— Да всякие люди встречаются.

— Если не секрет, вы откуда? — поинтересовался я.

— Из Питера. Компания вывезла всех, кто хоть немного катается, сюда на корпоратив. Начальник еще здесь не был, ну и сотрудников решил заодно взять.

— И как вам склон, по лесу не катались?

— Да вот сейчас и поедем, — вздохнул парень.

— Камней не боитесь? Говорят, уже много кто травмировался.

— Боюсь, — снова вздыхает парень. — Я и катаюсь не очень хорошо, но начальство сказало, что нормально там, — надо ехать.

В ответ я лишь усмехнулся. Очевидно, что редкий сотрудник не побоится отказать начальнику, рискуя попасть в немилость и навсегда лишиться таких вот поездок и других бонусов. Корпоративный дух и отвага.

В тот же день я встретил целую семью сноубордистов из Санкт-Петербурга. Женщина лет 50+ приехала вместе с дочерью и внуком. Меня поразил юный возраст маленького сноубордиста: мальчику всего пять лет. Мама отдала его на занятия, когда тому было три года и два месяца. И судя по тому, что мы встретились на подъемнике, который шел почти на вершину горы, малец катался весьма недурно.

— А как называется трасса, куда мы едем, — спросила у меня бабушка-сноубордистка.

— Трасса называется «Доллар», а подъемник — «Хлебница».

— А почему нигде ничего не написано, как люди должны тут ориентироваться? — удивлялась петербурженка, еще не до конца изучившая особенности местного сервиса.

— Ну так местные и так все знают, — оправдывался я. — А все схемы есть в интернете, если очень нужно.

Гости из культурной столицы приехали в Шерегеш впервые. Как они отметили, бюджет поездки сопоставим с отдыхом на сочинской «Красной Поляне». Самые заметные траты — на дорогу. Авиабилеты по 18 000 на человека плюс такси от новокузнецкого аэропорта и обратно — 15 000 рублей (дорого, можно было найти более дешевые варианты). Сочи уступает ценой на подъемники, говорят туристы, да и трассы им не очень нравятся. Но там указатели на каждом шагу, и заблудиться никто не даст.

Чем ближе к выходным, тем больше туристов у подъемников, и тем четче слышался запах глинтвейна в воздухе. Особенно стойко этот ни с чем не сравнимый аромат почему-то стоял на выкате с подъемника «Булочка». Я даже представил, что где-то здесь под снегом прохудился трубопровод, по которому это топливо поступало по местным кафешкам и барам.

Среди стаек скатывающихся с горы лыжников и сноубордистов я замечал людей в форме так называемого горного патруля. Это новая дружина, которая выискивает неправильных инструкторов, не купивших какую-то аккредитацию, и всячески портит им кровь. Делается это всё якобы для безопасности курорта. Хотя лучше бы они снимали с подъемников слишком пьяных туристов или ловили тех, кто решит свернуть на лесную тропинку.

Просыпаться в Шерегеше мне нравилось по трем причинам. Во-первых, это значит, что я в отпуске и единственная задача, которая будет передо мной стоять, — выбрать, что съесть на завтрак, обед и ужин. Во-вторых, даже в поселке лежа в кровати я наслаждаюсь чистым свежим воздухом, которого и в помине нет в Кемерове.

И наконец каждое утро дарит мне великолепный вид из окна съемной хрущевки на Зеленую гору. Правда, в этом году с этим пунктом вышла заминка: часть живописного склона загородили вымахавшие высотки.

Бетонные коробки построили буквально за полтора сезона, и, к сожалению, новый квартал будет только расти. Боюсь, что уже через год-полтора монополия на красивый вид отойдет москвичам или петербуржцам, которые будут заселяться в апартаменты комфорт-класса. Как говорил Пабло Эскобар, у всего на свете есть цена. Особенно на одном из самых популярных горнолыжных курортов страны.