«Первые минут 30 задыхаешься»: реаниматолог из Кемерово — о работе в «красной зоне»

В Кузбассе с начала пандемии коронавирусом заболели уже больше 7000 человек. Из них 1979 продолжают получать лечение. Им оказывают помощь больше 3000 медицинских работников, по данным регионального Минздрава. Причём в «красной зоне» медики работают вахтовым методом — две недели в госпитале, две недели на карантине. Только после этого медработники могут увидеться со своими семьями и вообще куда-либо выйти.

Кемеровский врач анестезиолог-реаниматолог Василий Жданов провёл в августе первую смену в инфекционном госпитале. Она продлилась 17 дней. Врач рассказал NGS42.RU, какие страхи были у него перед началом работы в «красной зоне», почему надо радоваться, если пациенту не оказали сразу максимум внимания, и когда это всё закончится.

До захода в госпиталь я был уверен, что стоит всем идиотам, крикливо отрицающим COVID, устроить экскурсию по госпиталю, и тогда они одумаются. Я заблуждался. В госпитале я встречал пациентов, болеющих в тяжелой форме и продолжающих отрицать коронавирус. «Хватит над нами издеваться!», «Начинайте нас уже нормально лечить» и так далее. Да что говорить: мне встречались и медработники в «красной зоне», считающие COVID обычным гриппом. По-моему, это дефицит интеллекта. Убеждать бесполезно. В конце концов, моё дело лечить.

О сострадании и совести

Я не знаю, что происходит с людьми. Да, всем тяжело. Да, пребывание в инфекционном госпитале не назовёшь санаторием. Но у меня в голове не укладывается, как можно бунтовать против новеньких пациентов в палате. «Мы будем жаловаться!», «Позовите дежурного врача немедленно», «Я на вас главному врачу напишу» и тому подобное. К счастью, я встречал и обратное: когда пациенты тревожились о своём соседе по палате, когда падающие от усталости санитарочки уговаривали покушать тяжелобольного, а потом кормили его с ложечки.

О тяжелой работе

Я 16 лет работаю врачом, но таких нагрузок не встречал никогда. График: 6 часов работы в «красной зоне», 12 часов отдыха. Одеться, раздеться, правильно обработаться — ещё 1 час. На отдых остаётся 11 часов, а потом снова — в «красную зону», где и дышать-то просто стоя тяжело, а работать и подавно. Поток больных не иссякает ни днём ни ночью. Тяжелее всех, конечно, медицинским сёстрам и санитаркам. Вот кто настоящие герои. Среди сестёр и санитарок мне встречались только люди с большими сердцами: отзывчивые, всегда находящие минутку, чтобы утешить и приободрить пациента.

Об особенностях работы в СИЗе

Иногда читаю в социальных сетях, что, мол, «да хватит о них писать... какой это подвиг... делают свою обычную работу и пусть делают...». Работа в СИЗе (средства индивидуальной защиты. — Прим. ред.) — это, конечно, не совсем обычная работа. Чисто технически сложно выполнять привычные процедуры в трёх парах перчаток. Мануальные навыки совсем другие, особенно если манипуляция тонкая и деликатная. Защитные очки уменьшают обзор, а если запотели — вообще катастрофа. Когда бежишь на консультацию с тяжёлым кислородным баллоном и аппаратом ИВЛ, благодаришь себя за спортивную подготовку: иначе было бы совсем тяжело. Отдельная тема — респираторы. В них надо привыкнуть дышать.

Кстати, о панике. Были случаи, когда у ребят залипали клапаны на респираторах: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Никто не пострадал, но их приходилось выводить из «красной зоны». Были и такие, кто не смог работать в СИЗе: начиналась паника, клаустрофобия. Это не потому что люди слабые, а потому что реально непросто. Не каждый готов к такому.

О госпитале

Госпиталь неспроста называется госпиталем. Всеобщая мобилизация медицинских работников, принципы медицинской сортировки. Всё это мы проходили на кафедре военной и экстремальной медицины. В стране нет такого количества инфекционистов, поэтому инфекционными терапевтами в госпиталь заходят работать все: хирурги, офтальмологи, акушеры-гинекологи, педиатры. К слову, все сотрудники госпиталя — добровольцы. Сказать, что для них такой опыт новый — ничего не сказать. Некоторые из них в обычной жизни работали в поликлиниках.

И кстати, о сортировке: если вам не уделили максимум внимания прямо от дверей — радуйтесь, это значит, что сейчас помощь оказывают более тяжёлому пациенту, а вы — более легкий.

Об алчности

Среди упреков я встречал и такие, что все вы здесь из-за денег. Про всех не знаю: я записался добровольцем ещё в марте, когда ни про какие деньги ничего не было известно. Это во-первых. Во-вторых, за свою честную, тяжелую и опасную работу люди получают достойные деньги. Что в этом плохого? Они их не украли. Честно заработали. Я не видел в госпитале отлынивающих от работы.

О плохо изученной болезни

Полное название этой заразы — новая коронавирусная инфекция COVID-19. Ключевое слово — «новая». Мы ещё мало знаем о ней, знания постоянно обновляются, опыт суммируется и обобщается. Универсального лекарства от COVID-19 пока, к сожалению, не существует. Но есть несколько перспективных и обнадеживающих схем: прон-позиция (16 часов в сутки пациент должен лежать на животе), шлем CPAP (специальный шлем, в который под определенным давлением подаётся кислород), неивазивная ИВЛ (когда вентиляция лёгких проводится не через трубку, установленную в трахею, а через специальную лицевую маску).

При тяжелом течении коронавирусной инфекции вышеперечисленные стратегии — ключевые, единственные, которые дают шанс на спасение. Увы, они очень дискомфортные. И требуют сотрудничества пациента с врачом. Мы уговариваем пациентов как можем. Тратим драгоценное время на переговоры, на убеждение.

Об истерике, СМИ и манипулировании страхами

Сегодня мы работаем по восьмой версии временных клинических рекомендаций по COVID-19. В каждой из версий — более 200 страниц. Какие-то лечебно-диагностические схемы дополняются, какие-то исключаются, какие-то добавляются. Мы работаем и параллельно изучаем новую информацию. И совершенно недостойно ведут себя многие СМИ. «Появилось новое лекарство от коронавируса», «Предыдущее лекарство от коронавируса признано опасным». В погоне за дешёвым кликбейтом СМИ раздёргивают наши клинические рекомендации на инфоповоды. И пугают людей, и ложно их обнадеживают. То, что для нас — рабочие моменты, преподносится как открытие и окончательное спасение. Или — наоборот.

О страхе входа в «красную зону»

Я не боюсь заболеть. Боюсь только заразить своих родных и близких. Поэтому максимально скрупулёзно соблюдаю технику безопасности. Это не только СИЗ, это ещё и промывание носа, горла, капли в глаза и так далее.

Ещё боюсь не дотерпеть до туалета. 7 часов — приличный срок, знаете ли.

О надеждах и прогнозах

Я не знаю, когда пандемия закончится. Боюсь, что не раньше, чем через год. Надеюсь, что раньше. Надеюсь, что пострадает как можно меньше людей. Очень надеюсь на вакцинацию. Сам прививаться буду, как только вакцина станет доступной.

Так что думайте о себе и своих близких. Берегите себя и тех, кто рядом. Только это и важно.