Меж двух огней: парень кемеровчанки покинул Россию, а племянник уехал на фронт

Редакция NGS42.RU продолжает цикл материалов, где родные и близкие тех, кого коснулась частичная мобилизация, рассказывают, как эти события повлияли на их жизнь. Из соображений безопасности наших собеседниц мы не будем указывать их персональные данные.

Евгений, молодой человек кемеровчанки Анны, бывший силовик, и он подходит под все требования призывников для участия в спецоперации. С самого начала боевых действий он пытался уехать из страны, но сделать это смог только после объявления частичной мобилизации. Всё окружение девушки не видит ничего плохого в событиях вокруг Украины, в то время как она не знает, чего ждать от завтрашнего дня.

В своем монологе она рассказала, почему не считает уехавших из страны «крысами, бегущими с тонущего корабля», уголовном деле в отношении своего мужчины и причинах остаться в России.

Из силовиков — в event

— Мы познакомились четыре года назад в ресторане. Я была на дне рождения подруги, а он просто один пришел потанцевать туда. Пообщались, потанцевали, начали встречаться. Вместе мы никогда не жили: я к такому не стремилась, а он на тот момент только-только развелся с женой, у него есть взрослый ребенок. С бывшей женой он общается по мере необходимости, с сыном старается поддерживать отношения. В целом нам было комфортно жить раздельно. Жениться он не предлагал, да и я, опять же, не хотела, не вижу в этом смысла особого. Да и нам уже не по 20 лет, к чему эти формальности?

Много лет он проработал в силовых структурах, ушел по выслуге лет, где именно служил, он не говорил, да я не особо и интересовалась. До недавнего времени работал в местном шоу-бизнесе, различные мероприятия проводил.

Три попытки на побег

В день начала спецоперации он был у меня дома, я недавно купила новую квартиру в ипотеку. Там только провели интернет, и он увидел, как начались военные действия на Украине. Женя сказал: «Надо валить». Спустя пару недель он решил уехать из России окончательно, потому что для него происходящее совершенно неприемлемо. Он купил билет до Москвы, оттуда должен был лететь в Турцию. В тот момент мы поняли, что он уезжает навсегда, наши отношения на этом, естественно, заканчиваются, мы очень тяжело прощались, я плакала, он плакал. Пожалуй, это были самые тяжелые три дня. А на следующий день он вернулся в Кемерово. Сказал, что ему было сложно из-за меня, его ребенка, да и всего остального, было видно, что ему внутренне эта ситуация тяжко дается.

Первое время, как началась спецоперация, я жила в телеграме, читала и плакала от всего, особенно что там гибнут мирные люди и с той, и с другой стороны, особенно дети. Я не понимаю политику, читала сводку Минобороны, и казалось всё нереальным. Со временем я удалила все каналы, чтобы не читать ничего и жить дальше. С Женей тоже перестали это обсуждать.

Летом на него возбудили дело из-за мелкого хулиганства за порчу какого-то плаката или объявления, я точно не знаю, он не говорил. Когда возвращался домой, услышал голоса в подъезде, говорили, что в 6 утра будут его задерживать. Глупо, конечно, но он сбежал ко мне. Месяц мы прожили, он снова заговорил об отъезде, а за день до вылета за ним пришли силовики.

Дело окончилось штрафом, он выплатил причиненный ущерб, всё это время находясь под подпиской о невыезде. После суда, 20 сентября, мы сидели, обсуждали, куда он может теперь полететь отдохнуть от всех событий, легли спать, а на следующий день объявили о частичной мобилизации. Ему позвонили коллеги с бывшей работы, сказали, что они военнообязанные и он тоже. Спустя три дня Женя уже был на границе с Казахстаном, сейчас живет на юге этой страны, откуда улетит в Турцию. Я проверяла его квартиру, записок или повесток в дверях не видела, в почтовый ящик заглянуть не смогла — ключа от него он не оставил.

Есть мнение, что те, кто уезжает из страны, — крысы, бегущие с тонущего корабля, но я с этим не согласна. Люди просто не могут выносить всё это. Есть, конечно, и те, кто боится попасть в боевые действия и погибнуть. И как этим мужикам быть, как спасаться? Женя сказал, что лучше в тюрьму, чем на фронт.

Белая ворона

Мама у меня патриот, она долгое время пробыла во власти, занимала в разные годы всякие мелкие чиновничьи посты. Смотрит телевизор, любит президента и губернатора. Я к ней приехала, говорили о ситуации, но я быстро поняла, что обсуждать с ней это не хочу, доводов не хватит.

Брат у меня старший служит в военном училище, его сын там же отучился, с 24 февраля участвует в спецоперации. И один, и второй, естественно, поддерживают происходящее. Этим летом племянник прилетал в отпуск, рассказывал, как там в бытовом плане, как зачищают населенные пункты. Для него это работа, защита Родины.

Мой второй брат прошел Чечню, ушел срочником — вернулся инвалидом. В части его сильно избили, должны были отправить в другую, но почему-то вернули, после этого он решил поехать в Чечню. Его отряд попал под бомбардировку, ночь он без сознания провел в степи, пока его не нашел местный пастух, в итоге — ампутация ног из-за обморожения. Мы не говорили про спецоперацию, не хочу в нём разочаровываться, но, как я понимаю, ему нормально.

Дядя и тетя — госслужащие, они тоже за. Да никто не против спецоперации. Мне одной сложно от всего этого, но я стараюсь не поднимать эту тему вообще, не можем же мы полностью разорвать отношения из-за этого.

На работе коллеги, причем даже те, у которых дети попадают под частичную мобилизацию, не против этого. Они видят вину НАТО и США в происходящем.

Так выходит, что у меня все вокруг говорят, что СВО и частичная мобилизация — правильно, одна я как белая ворона. Я вообще старалась обходить эти темы стороной, у меня не было потребности обсуждать Донбасс и Крым. Где я была последние восемь лет? Ну я жила своей жизнью, окей? Я вне политики. На протесты не выходила, на выборы не ходила.

Как дальше жить — не знаем

Вопрос о моем отъезде вместе с Женей даже не поднимался — я не могу уехать из Кузбасса. У меня мама тут, которая для меня всё делает, всем помогает. Как я могу ее бросить? Да и что я там делать буду? Женя язык хотя бы знает, может общаться с местными. Надежды на позитивные изменения нет, но тут квартира, работа. Я не знаю, что должно произойти, чтобы я решилась на миграцию.

Что дальше будет — мы не знаем. В ближайшее время Женя возвращаться не планирует, по крайней мере, пока в регионе еще идет мобилизация, он останется там. Скорее всего, на зиму всё же улетит в Турцию, но это не точно. А я живу сегодняшним днем.

Почитайте другие истории женщин тех, кто попал под мобилизацию:

1. «Ты живешь и понимаешь, что он не придет домой с работы».

2. «Он сказал, что пойдет и это не обсуждается».