«Затыкайте уши»: Наталья Зубаревич — о нехватке медиков, росте цен и мечте о миллионниках в Кузбассе

К последствиям угольного кризиса и ковида недавно добавились санкции. При этом остались и другие проблемы, которые беспокоят жителей Кузбасса — повышение цен на жилье и продукты, рост смертности, нехватка медиков и прочее.

Мы пообщались с регионоведом, профессором МГУ Натальей Зубаревич, которая простыми словами объяснила, какой вред санкции могут нанести экономике региона, будет ли Кемеровская область когда-нибудь привлекательна для жизни и чего ей для этого не хватает.

— Цены на жилье достаточно сильно растут не только в крупных городах Кузбасса, но и в малых. Квартира в Юрге вошла в рейтинг самых дорогих в Сибири, а стоимость квадрата в Шерегеше может быть в 2–3 раза больше, чем в Кемерове. С чем это может быть связано?

— Все аналитики жилищного рынка отмечают опережающий спрос на ипотеку и покупку жилья в малых городах России. Такая тенденция наблюдается там, где много мужчин — это мобилизованные или контрактники. Они стали получать совершенно другие доходы. Первое, что семьи делают с этими деньгами, — отдают кредиты. Во вторую очередь покупают автомобиль, а дальше начинают решать жилищные проблемы. Соответственно, когда спрос на жилье растет, увеличивается и цена квадратного метра. При этом строят в малых городах, наверное, не так много.

Но могу сказать, что за первое полугодие 2023 года в Кемеровской области ввод жилья вырос на 1%, когда по стране в целом этот показатель упал в минус. В Кузбассе рост объясняется активным строительством индивидуального жилья: +16% за шесть месяцев. В России в целом объем ИЖС снизился до -7%.

Что это говорит? Кузбассовцы решают свою жилищную проблему в наибольшей степени самостоятельно. Свалились бешеные деньги — их не пропивают, а пускают в дело.

В Кузбассе есть еще одна особенность, которую я, честно говоря, не очень могу понять. По всей стране восстанавливается розничная торговля после довольно сильного падения в 2022 году, связанного с уходом с российского рынка автомобилей и торговых сетей, таких как IKEA. За первое полугодие 2023 года розница восстановилась до уровня прошлого года. А в Кемеровской области вместе с тем еще и +8%. То есть ваше население, получив огромные деньги, стало больше потреблять.

Розница — это не столько даже еда, как непродовольственные товары: машины, холодильники, телевизоры. У вас самая высокая динамика по Сибирскому федеральному округу.

— Можно ли это связать с тем, что в Кузбассе ситуация с жильем и кредитной нагрузкой населения лучше, чем в СФО, и поэтому наши жители больше покупают непродовольственных товаров?

— Я этого не знаю. Но если у вас ситуация лучше, то почему ваши жители строятся как подорванные? Скорее, это связано с темпом роста в Кемеровской области. Заработные платы без учета инфляции за январь — май 2023 года по всей стране выросли на 12%, а в Кузбассе на 15%. Немного получше. Да, показатель не самый высокий среди регионов России, но всё же. Теперь из зарплаты в номинальном выражении вычитаем инфляцию где-то в 5%.

В итоге в Кемеровской области реальная заработная плата выросла почти на 10%. Получается, что ваши жители стали больше потреблять, поскольку у вас темпы роста чуть выше, чем по стране. Мы видим, как это отражается в розничной торговле.

Правда, этого не видно в других секторах услуг, что меня, кстати, удивляет. Повсеместно население России стало тратить на общепиты, в том числе на походы в рестораны и бары, на 15% больше, чем раньше. В Кузбассе же всего лишь на 4%. Получается, ваши люди выпивать и закусывать не любят. При этом в розничном потреблении у вас очень заметный рост. Почему такие приоритеты у жителей Кемеровской области? Я не отвечу, не знаю. Вся страна в основном заедает и запивает печаль и тоску, а у вас, видимо, печаль и тоска минимальные. Буквы Z у вас там много.

Отмечу, что зарплаты растут сейчас лишь у тех, кто работает на крупных и средних предприятиях. Металлургам добавляют заработок, потому что работать некому. У шахтеров не знаю, но, судя по масштабам мобилизации, тоже нужно увеличить, чтобы набрать рабочую силу. Соответственно, в базовых отраслях Кузбасса, скорее всего, индексация идет, потому что в стране отчаянно не хватает синих воротничков (работники профессий, связанных с физическим трудом. — Прим. ред.), высококвалифированных рабочих. Начинается гонка зарплат.

— Кузбассовцы, да и жители соседних регионов, часто жалуются на сильный рост цен на продукты. Почему всё дорожает?

— На самом деле масштабно цены на продукты не выросли. Да, иногда дорожают отдельные позиции, например курица.

Люди всегда смотрят на ценник и говорят, что было дешевле. Несомненно какой-то темп есть, но и зарплаты в реальном выражении, как мы видим, выросли на 10%. Инфляция на продовольствие всё-таки намного ниже, чем этот показатель.

Сейчас надо готовиться к другому. Как мы думаем, в ближайшее время подорожают непродовольственные товары: автомобили, техника, гаджеты и одежда. Мы раньше активно их импортировали, но сейчас рубль сильно ослабел. Пока в России продаются складские запасы, но к осени надо ждать роста цен.

— Как регионы России в целом справляются с импортозамещением продукции?

— Умеренно. Те виды продукции, которые в стране более-менее производились, расширяются. Хотя ранее российские компании проигрывали конкуренцию. Там, где заделы есть, импортозамещение может развиваться. Сферы, где и вовсе ничего в России не производилось, продукцию ищут через другие страны.

Отмечу, что в основном в России развивается сейчас параллельный импорт, а вовсе не импортозамещение.

— Власти разного уровня говорят о развитии внутреннего туризма, но при этом цены на авиабилеты из Кузбасса и количество рейсов в другие города оставляет желать лучшего. Почему так происходит?

— Зависит от решения авиакомпаний. Если они видят наполняемость, спрос, то и увеличивают частоту рейсов и их географию. Мечтать можно, но если вы не набираете необходимое количество потребителей, этого рейса не будет.

Еще большая проблема, что непрерывно дорожает авиакеросин, соответственно, растет стоимость перевозок, а это треть цены билета. Крупные авиакомпании уже предупредили, что к концу года стоимость полетов для пассажиров может вырасти на 10–15%.

Сейчас им [авиакомпаниям] дают специальную субсидию. В прошлом году это было 100 миллиардов рублей на покрытие издержек по перевозке россиян. Сейчас она уже меньше, а авиакомпании летать в убыток не будут.

— В Кемеровской области число больных туберкулезом почти в три раза выше, чем по России. И такая ситуация складывается уже не первый год. С чем связана высокая заболеваемость?

— Я не знаю последние данные, но исторически хуже всего ситуация с туберкулезом была в Тыве и Кузбассе. Дальше в России простая история: где было больше лагерей, там и больше заражений.

Это беда всей Сибири — наследство ссыльных. Также не забываем, что, по статистике, каждый пятый заразившийся туберкулезном — это бывший тюремный заключенный. На минуточку, в 90-х по той доли населения, которая привлекалась, Кузбасс был чемпионом России. Сейчас уже многое поменялось, но часть этих людей еще жива, они продолжают заражать. Второе — экология. Третье — специфика шахтерского труда. Легкие повреждаются очень быстро. Плюс у вас же зимний смог с дымом, а это взвешенные частицы. Заходи туберкулез, называется. Вот вам весь букет.

Борьба с этим требует больших денег, серьезных мероприятий, строительства диспансеров. Пока нет данных по полугодию, но за первый квартал 2023 года расходы бюджетов регионов на здравоохранение в целом сократились на 10%. Ковид закончился, да и сейчас есть другие приоритеты, о которых вы прекрасно знаете. Первый квартал, конечно, не показатель, но расходы сокращаются.

— Тема кадрового дефицита в здравоохранении остро стоит в Кузбассе. В качестве решения проблемы местные чиновники предлагают увеличить количество бюджетных мест в медицинских вузах и колледжах. Поможет ли это? И не будут ли выпускники уезжать в другие регионы?

— Отчасти поможет, но всё равно самые конкурентоспособные, конечно, уедут, потому что в клиниках Новосибирска и Санкт-Петербурга они могут заработать больше. Но расширение подготовки медицинских кадров в России необходимо, в том числе по среднему персоналу, потому что у нас полная беда с медсестрами.

— Есть ли более эффективные способы увеличить количество высококвалифицированных кадров в Кузбассе?

— Повышение заработной платы. Как сейчас считается средняя зарплата врачей? Весь фонд оплаты труда делится на количество занятых. Если у вас главный врач больницы или руководитель поликлиники получает в восемь раз больше, чем средний персонал, то выходит очень неплохо. Только в реальности врач или медсестра получают меньше даже средней заработной платы.

Сейчас еще хотят сокращать количество лет обучения, что меня пугает, потому что медик, вышедший из вуза, еще полноценным врачом не является. Он должен пройти и другие ступени образования, чтобы набраться опыта. Это долгий процесс, чтобы человек вышел квалифицированным работником. Государство же хочет сэкономить и выпускать раньше.

— Есть ли регионы России, которые уже решили проблему кадрового дефицита в здравоохранении?

— В Москве всё хорошо, не считая ситуации в поликлиниках. Зарплаты прекрасные, едут со всей страны. В Санкт-Петербурге чуть хуже, но терпимее. Лучше ситуация в регионах, где есть свои крупные медицинские вузы, как в Рязани и Иванове. Там некоторые выпускники остаются и обеспеченность кадрами чуток повыше. Но с медсестрами беда везде.

— Вы знаете, что в Кузбассе смертность сильно превышает рождаемость. Но когда-нибудь регион сможет выйти в прирост населения как, к примеру, в том же Дагестане, Чечне и Ингушетии? Что для этого нужно сделать?

— Нет, никогда Кузбасс не выйдет в прирост. У вас поколение матерей маленькое, а к концу жизни подходит намного больше людей. Вы с этим ничего сделать не сможете.

Чуть легче ситуация будет, когда рожать начнут те, кто родился в 2010-х годах. Соответственно, когда у них наступит возраст рождения первого ребенка — это уже будет 2035 год. И помирать в это время будет уже маленькое поколение родившихся в 60-х годах. Тогда убыль смягчится, но в рост Кузбасс никогда выйти не сможет.

Устаревшее население, что вы хотите. Кузбасс — один из самых старых регионов Сибири по возрастной структуре. Во-первых, если у вас выше доля пожилых, то, соответственно, и смертность будет выше. Во-вторых, Кузбасс — экологически неблагополучный регион. В-третьих, у вас высокая доля мужчин, занятых физическим трудом, те же шахтеры. Ожидаемая продолжительность жизни в Кузбассе ниже всех регионов Сибири. В Тыве еще беда, но они там спиваются просто.

Еще одна причина связана не с демографией, а с миграцией. Кузбасс — регион миграционного оттока населения. Едут в основном в Новосибирск или дальше за Урал. Этой тенденции тоже уже десятки лет.

— У каких регионов России всё же есть шанс уйти от естественной убыли населения?

— Демографическая динамика — это эволюционные процессы. Такие изменения победить нельзя, потому что это в первую очередь сдвиг поведения людей. Они рожают меньше детей и живут дольше. Это второй демографический переход, который Кузбасс как городской регион прошел в 60–70-е годы. Посмотрите, да, есть Тыва, но они просто не завершили переход, отстали лет на 100, как и Ингушетия, Чечня и Дагестан.

Как это побороть? Деньгами невозможно. Экономическая поддержка воздействует лишь на вторых, отчасти третьих детей. Нет инструментов, кроме миграционного притока, которые смогли бы увеличить численность населения.

— Может ли Кузбасс стать привлекательным для жизни регионом? Чего нам не хватает для этого?

— Пока нет, конечно. Слушайте, в Кузбассе какая экология, на минуточку? У вас прекрасный горнолыжный кусок — Шерегеш. Туда съездить и отдохнуть — милое дело. Но какое счастье сидеть в Новокузнецке, Прокопьевске и Междуреченске?

— Можно ли как-то решить проблему экологии в Кузбассе прямо сейчас?

— Модернизацией. Бешеные деньги нужны на это и другие экологические мероприятия, в том числе на переоборудование базовых производств. Что вы сделаете с угольными шахтами, которые практически подходят к домам жителей? Куча проблем. Это нестабильность. Значит, угольная отрасль должна уходить. У вас самые грязные отрасли собраны на территории. Это очень сложно изменить, длительный эволюционный процесс.

— Власти Кузбасса хотят сделать из Кемерова и Новокузнецка города-миллионники. Реальны ли эти планы и как этого можно достичь?

— При сокращении численности населения это можно сделать с диким трудом, перетащив жителей Междуреченска, Прокопьевска, Юрги и других средних и малых городов в столицы Кузбасса. А уголь кто будет добывать? Вахтовым методом из Новокузнецка? Смешно же. Это пиар, причем неумный.

Молодежь и так переезжает из малых городов в крупнейшие. Правда, чаще едут напрямую в Новосибирск или Томск, где качество образования явно выше. В шахтерских поселках мы и так видим мощнейший миграционный отток, который идет много десятилетий. Даже работать там некому.

— После введения санкций власти Кузбасса неоднократно говорили, что они никак не повлияли на экономику региона, в том числе на добычу угля. Но в начале года отгрузка снизилась не только на Запад, но и в восточном направлении. К чему это может привести в краткосрочной и долгосрочной перспективах?

— В краткосрочной пока особо ни к чему не привела, кроме одного: увеличиваются остатки угля на складах. Вывозить топливо становится труднее, но добыча пока не сократилась. По первому полугодию 2023 года мы видим, что добывающая промышленность Кемеровской области дает нам рост почти в +2%, хотя по всей стране ушли в -1%. Такой показатель в основном из-за сокращения добычи газа и нефти, с углем пока всё нормально.

Вопрос, как это будет вывозиться, поскольку европейский рынок закрыт, а Транссиб не в состоянии перевезти те объемы, которые добывает Кузбасс. Эта проблема уже долгосрочная. Частичное ее решение попытались найти, направив перевозки в порты Черного моря. Что-то кругом везут на мурманский порт.

Тут ситуация очень простая. До тех пор, пока мировые цены на уголь будут благоприятные, [угольщики] могут покрывать этим удорожание логистики. Но если мировые цены пойдут вниз, как следствие, часть экспорта будет нерентабельной, убыточной.

Во-вторых, не надо ожидать, что намного больше удастся перевести на Восток, потому что с углем конкурируют другие важные грузы, в том числе контейнерные.

— Получается, если такая ситуация продолжится, то угольные компании Кузбасса будут вынуждены снизить добычу?

— Похоже на то. Но опять же, [компании] будут искать альтернативные способы перевозки, чтобы не снижать добычу, но только при высоких мировых ценах. Стоимость — ключевая история. Разрешить все проблемы перевозок сейчас невозможно. Накопление угля на складах до какого-то периода можно продолжать, но тоже не бесконечно.

— Оценить ущерб, который может быть принесен бюджету Кузбасса, тоже пока невозможно?

— Об ущербах говорить рано. Их, по большому счету, нет. В 2022 году бюджет Кузбасса закончил неплохо, потому что были шикарные цены на уголь. У угольных компаний — большая прибыль, и, как следствие, в казну от них приходили огромные налоги. По 2023 году у меня есть статистика лишь по регионам России в целом, но и здесь цифры в плюсе. Правда, все доходы в бюджет считаются просто в рублях, без учета инфляции, но тем не менее этот рост ее перекрывает.

Ущербы в долгосрочной перспективе для Кузбасса очень вероятны, но о них пока говорить рано.

— Губернаторский срок Сергея Цивилева заканчивается в этом году. По сравнению с другими главами регионов, насколько хорошо, по вашему мнению, он выполнил свою работу? Политологи отмечают, что регион при нем сильно изменился...

— Нет, нет, нет. С точки зрения экономики, ее структуры и динамики Кузбасс не изменился совсем. Последние два года мировые цены на уголь были хорошие, что позволяло генерировать прибыль, платить налоги в бюджет, сохранять рабочие места. Но приписывать это мудрому руководству господина Цивилева я бы не стала.

Вспомним 2013 год с дикими провалами стоимости на топливо на мировом рынке. Мы что, это будем списывать на руководство Амана Тулеева? А при чём он здесь?

— Если бы вдруг экс-губернатор Аман Тулеев сейчас решил вернуться в большую политику, насколько сильно с ним мог бы измениться Кузбасс?

— У него здоровья нет, давайте расслабимся по этому поводу. И мало того, он ничего решить не может, потому что все эти выдвижения возможны только с инициации управления внутренней политикой администрации президента. Давайте не фантазировать.

— Какой человек, по вашему мнению, нужен Кузбассу, чтобы продолжать движение вперед?

— Движение вперед — это громко сказано. Продолжать адаптироваться к изменившимся обстоятельствам, я бы сказала, что это более точная формулировка.

Могу вас разочаровать. С той конструкцией власти, которая сформирована в России, фигура первого лица [региона] не имеет такого большого значения. Зависимость от федеральных решений настолько велика, что, в общем, действия губернатора вторичны. Во-вторых, губернаторы сейчас даже не могут создать команду людей, с которыми они вместе работают. Каждый ваш региональный министр утверждается профильным федеральным министерством. Это не команда, а собрание людей, утвержденных властями: Министерство здравоохранения, обороны, финансов.

Личность губернатора, за редкими исключениями, роли не играет. Есть очень хорошие губернаторы, к примеру глава Калининграда Антон Алиханов. Но что он может сделать в условиях перекрытия границ?

Функционал губернатора сегодня: правильно взаимодействовать с бизнесом и ставить те задачи, которые помогают населению.

— На ПМЭФ-2023 Кузбасс заключил договоры с Татарстаном и Узбекистаном. Чему мы могли бы у них научиться и чего хорошего перенять?

— У Татарстана можно поучиться многому. К примеру, у него очень сильная управленческая команда. Татарстан действительно по структуре экономики очень продвинутый регион. Вопросов нет. А с Узбекистаном — чистый пиар.

— Некоторые эксперты говорят, что за последние годы Кузбасс вошел в число регионов-любимчиков у федеральных властей. Так ли это? И по сравнению с другими регионами насколько много центр страны уделяет внимание нашему региону?

— Судя по тому, как вашему губернатору удается лоббировать интересы угольщиков, да, к нему прислушиваются.

Я думаю, тут сидят еще и старые страхи, потому что, как мы помним, в 90-е шахтеры Кузбасса перекрывали Транссиб. Чтобы не вызвать такие волнения вновь, конечно, власти на федеральном уровне стараются как-то смягчить проблемы этого очень индустриального региона. Хотя ваши шахтеры далеко не те, которые были в девяностые. Выходить особо они никуда не будут.

— У нас на активной фазе идет обсуждение и проектирование аэропорта рядом с курортом Шерегеш. Если его построят — это будет третий аэродром региона. Стоит ли своих денег?

— Расслабьтесь. Ну если даже в Бийске ничего не построили, а там, извините меня, блок курортов. Белокуриха тоже большой курорт, и там до сих пор нет аэропорта.

Отдельная воздушная гавань для горнолыжного курорта — это абсолютно нерентабельная история. Строить это экономически невыгодно. Нет [в Шерегеше] того туристического потока, который мог бы компенсировать издержки на содержание. Я уже не говорю про строительство. Сколько стоит одна взлетно-посадочная полоса? При этом ВПП принадлежит государству. Попробуйте на это найти деньги, я посмеюсь. В федеральном бюджете дыра, а мы все соберемся и будем строить взлетку в Шерегеше.

Все ваши фантомы, в том числе мировые спортивные мероприятия, взлетки, — это пиар. У вас же еще и выборы сейчас? Значит, пиар в квадрате. Вы чего? Затыкайте уши, живите частной жизнью.